2. Южный фланг СНГ. Центральная Азия-Каспий-Кавказ: возможности и вызовы для России: Монография
2-я тема:
Южный фланг СНГ. Центральная Азия-Каспий-Кавказ: возможности и вызовы для России: Монография
Текстовая версия документа PDF (размер: 4467.2 КБ)
Текстовая версия документа предназначена только для предварительного просмотра!
Преобразование в текст выполняется в автоматическом режиме, поэтому результат может сильно отличаться от оригинального документа. Изображения (картинки, формулы, графики) в документе игнорируются.
Рекомендуем скачать оригинальный документ
ПредыдущаяПредыдущая
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Этно-национальная и социально-экономическая картина…
В отличие от Азербайджана Армения не имеет сколько-нибудь зна-
чимых запасов энергоносителей. Что касается Грузии, то на шельфе Чер-
ного моря обнаружены достаточно крупные месторождения нефти, одна-
ко пока перспектива ее добычи остается неопределенной. Существующий
же объем добычи нефти (100 тыс. т) столь незначителен, что о его роли
даже во внутреннем потреблении нет смысла говорить. Экономики Гру-
зии и Армении испытывают острый дефицит энергоресурсов, и в обозри-
мом будущем он сохранится, так как никаких предпосылок даже к его
сокращению пока нет.
Говоря о развале промышленности в новых независимых государст-
вах Закавказья, нельзя не заметить, что в большинстве случаев за ним
стояли объективные причины, устранить которые их правящие круги
просто не могли. Но если в Армении они пытались минимизировать его,
то в Азербайджане и, особенно, в Грузии не делали этого. По-иному они
вели себя по отношению сельскому хозяйству. Здесь все они были еди-
нодушны в своем стремлении не допустить резкого спада сельскохозяй-
ственного производства, прекрасно понимая, к чему может привести не-
достаток продовольствия в городах.
Однако и предотвратить деградацию сельского хозяйства не удалось.
В 2000 г. общий объем сельхозпроизводства в Азербайджане составил 64%
от уровня 1991 г., в Армении 112%, в Грузии 90%1. На первый взгляд
может показаться, что произошедший спад не носит столь обвального
характера, как в промышленности, но на самом деле это далеко не так,
если учесть рост числа занятых в сельском хозяйстве. В Азербайджане в
1991 г. в сельском хозяйстве работало 30% занятых, а в 2000 г. уже 41%,
в Армении, соответственно, 22% и 43%, а в Грузии 26% и 52%2. Учи-
тывая резкое увеличение числа работающих, спад сельскохозяйственного
производства вполне сопоставим с таковым в промышленности.
Если выразить его не в относительных, а абсолютных цифрах, то,
например, производство зерна в 2000 г. составило 187 кг на душу населе-
ния в Азербайджане, 59 кг в Армении (1999 г. 79 кг), 87 кг в
Грузии (1999 г. 143 кг)3. В Армении и Грузии был высокий урожай в
1999 г. и низкий в 2000 г., а в Азербайджане наоборот. Даже с учетом
колебаний урожайности обеспеченность населения этих стран зерном не
превышает для Армении 15%, а для Азербайджана и Грузии 30% необ-
ходимого минимума. Вместе с тем, в Азербайджане в целом производст-
во зерна за десятилетие возросло на 16%, а в Армении сократилось на
22% и в Грузии на 13%, то есть степень зависимости этих двух последних
от импорта зерна имеет тенденцию к нарастанию4.
Кроме того, даже производимое зерно по большей части идет на са-
мопотребление населения, то есть не является товарным. Положение с
зерном находится в русле основного направления эволюции сельского
1
10 лет СНГ (1991–2001). С. 22.
2
Там же. С. 121.
3
Там же. С. 57.
4
Там же. С. 56.
16 М.А.Хрусталев
хозяйства Закавказья натурализации. Непрерывно падает даже тот не-
высокий уровень товарности, который существовал в советское время. В
частности, за десятилетие в Азербайджане сбор винограда сократился в
15 раз, в Грузии в 2,5 раза, в Армении почти в 2 раза1, а ведь имен-
но виноград был сырьем для производства знаменитых закавказских вин
конкурентоспособных на мировом рынке. В Азербайджане сбор хлоп-
ка сократился почти в 6 раз2.
Среди факторов, стимулирующих натурализацию, необходимо вы-
делить один, влияние которого будет сказываться в длительной перспек-
тиве, причем не только в экономическом, но и в социально-политическом
плане. Имеется в виду тот вариант аграрной реформы, который был реа-
лизован во всех странах Закавказья. Она свелась к ликвидации колхозов и
совхозов и к эгалитарному распределению земли. Предполагалось, что
таким образом будут созданы предпосылки к переходу от малоэффектив-
ного и в сущности тупикового метода хозяйствования к высокоэффек-
тивному фермерству.
Однако кроме полученной земли у бывших колхозников и работни-
ков совхозов никаких ресурсов для перехода к фермерству не оказалось.
В этой связи следует заметить, что фермер это сельский предпринима-
тель, широко использующий все виды механизации и последние дости-
жения агрономической науки, не имеющий проблем с кредитованием и
получающий поддержку государства. Ничего этого не было, и, как след-
ствие, возродился социальный класс докапиталистического общества
парцелльное крестьянство.
Парцелльный крестьянин ведет в лучшем случае натуральное хозяй-
ство, использует, как правило, ручной труд и рутинные технологии, прак-
тически не использует механизацию и минеральные удобрения. Товарный
выход от этого типа хозяйства весьма невелик, так как большая часть
произведенной сельхозпродукции идет на самообеспечение. Рост числен-
ности сельского населения еще больше ухудшает ситуацию, так как ведет
к трудоизбыточности, а следовательно, к скрытой и явной безработице,
дроблению парцелл и т.д.
За десятилетие численность сельского населения Азербайджана воз-
росла на 18%, Армении на 11%, и только в Грузии она сократилась на
10%, но это обусловлено общим сокращением численности ее населения
в такой же пропорции. Вместе с тем, размер обрабатываемых сельхозпло-
щадей за это время не изменился.
С наибольшей силой общий социально-экономический кризис уда-
рил по городскому населению. Произошло обвальное падение его жиз-
ненного уровня, безработица достигла огромных размеров. Выходом для
него стало включение в торгово-посредническую деятельность и мигра-
ция в Россию. «Теневая» торгово-посредническая деятельность, включая
значительную роль контрабанды, стала активно развиваться еще в 1960-е гг.
Все попытки союзного Центра как-то ограничить ее реальными успехами
1
10 лет СНГ (1991–2001). С. 177, 226, 321.
2
Там же. С. 150, 200, 302.
Этно-национальная и социально-экономическая картина… 17
не увенчались, и прежде всего ввиду того, что к ней подключилась зна-
чительная часть номенклатурной бюрократии, процесс криминализации
которой набирал в это время все большую силу. Потребности «теневой»
торговли стимулировали увеличение численности закавказских диаспор в
России (РСФСР). Стало меняться их соотношение и их этнических со-
ставляющих, и если раньше преобладали армяне, то в 1970–1980-е гг. на-
чинается рост азербайджанской диаспоры. «Миграционная волна» первой
половины 1990-х гг. выдвинула на бесспорно доминирующую позицию
азербайджанскую диаспору.
Точно оценить размеры этой «миграционной волны» достаточно слож-
но, хотя бы в силу того, что большинство составляют нелегальные мигран-
ты, среди которых много так называемых «маятниковых» или, иначе го-
воря, сезонных. Оценки экспертов по поводу размеров этой новой пост-
советской «миграционной волны» колеблются в диапазоне от 2,5 до 4 млн
человек1. Абсолютное большинство закавказских мигрантов занято в по-
среднической торговле, общественном питании, финансовых услугах и т.п.
Сам по себе феномен формирования подобного рода диаспор («тор-
говых меньшинств») хорошо известен в мировой истории. В частности,
армянский этнос на протяжении значительной части своей истории фор-
мировал достаточно крупные и устойчивые торговые диаспоры, причем
зачастую их деятельность способствовала развитию экономики соответ-
ствующих стран. Однако положительный экономический эффект от дея-
тельности «торгового меньшинства» достигается лишь тогда, когда госу-
дарственная власть решительно блокирует органически присущую ему
тенденцию установления своей монополии в торговле или в отдельных ее
видах с помощью нелегитимных средств. Если сделать это не удается, то
деятельность «торгового меньшинства» становится все более и более де-
структивной. К чему это может привести, наглядно демонстрирует при-
мер Индонезии, где деятельность китайской диаспоры стимулировала тя-
желый социально-экономический кризис, из которого эта страна, видимо,
выйдет еще не скоро.
В России государственная власть до последнего времени каких-либо
реальных мер по пресечению данной тенденции не предпринимала. Как
неизбежное следствие, данная негативная тенденция стала все больше на-
бирать силу. Особую активность в этом плане проявляет наиболее много-
численная и более других криминализированная азербайджанская диас-
пора. В настоящее время сеть азербайджанских общин протянулась от
Санкт-Петербурга до Владивостока2. В некоторых городах Урала и Си-
бири входящие в их состав организованные преступные группы включа-
ются в борьбу за установление криминального контроля над государст-
венной властью.
Значительная часть получаемых закавказскими диаспорами доходов
вывозится в соответствующие страны как легально, так и нелегально.
Только легальный размер вывозимой валюты достигает, по приблизитель-
1
Россия и Закавказье: реалии независимости и новое партнерство. С. 112.
2
Там же. С. 113.
18 М.А.Хрусталев
ной оценке, 5–7 млрд долл. в год. Именно эти долларовые трансферты в
основном спасают городское население государств Закавказья от гумани-
тарной катастрофы, не допуская падения его жизненного уровня ниже
опасной черты, переход которой ведет к политической дестабилизации.
Кроме того, пребывание в диаспоре обеспечивает работой примерно
30% мужского самодеятельного населения, что существенно смягчает
остроту проблемы безработицы, рост которой правительства государств
Закавказья не могут остановить. Для создания новых рабочих мест у них
просто нет средств, так как в течение всех десяти лет новые независимые
государства имели дефицитные бюджеты. В 2000 г. бюджетный дефицит
Азербайджана был на уровне 10%, Армении 20% и Грузии 50%1.
Причем если у Азербайджана и Армении этот размер бюджетного дефи-
цита был относительно стабилен на протяжении всей второй половины
1990-х гг., то у Грузии он был подвержен резким колебаниям (2000 год
неурожайный). Для покрытия бюджетного дефицита правительства
этих стран вынуждены прибегать к внешним заимствованиям, что ведет к
росту внешнего долга, который превысил к 2000 г. доходную часть бюд-
жета Азербайджана в 2 раза, Армении в 3 раза, Грузии в 4 раза2.
Даже для Азербайджана, не говоря уже о двух других государствах, об-
служивание такого внешнего долга представляет серьезную проблему.
Эффективность использования полученных займов в целом остается
низкой прежде всего в силу того состояния, в котором находится государ-
ственный аппарат. В нем процветают казнокрадство и взяточничество. Со-
гласно проведенному в 1998 г. консультативной фирмой «Транспоренси
интернешнал» исследованию, Азербайджан занимает третье место в мире
по уровню коррупции 96 баллов по 100-бальной шкале. Соответственно,
Грузия имеет 87 баллов, а Армения 80 (для сравнения, Россия 82)3.
С таким государственным аппаратом рассчитывать на преодоление социаль-
но-экономического кризиса в обозримом будущем нет серьезных оснований.
Между тем, установившаяся во второй половине 1990-х гг. полити-
ческая стабильность в Грузии и Азербайджане могла бы объективно по-
мочь этому. Укрепившиеся в этих странах авторитарные режимы, возглав-
ляемые Э.Шеварднадзе и Г.Алиевым, смогли остановить гражданскую
войну и создать работающую финансовую систему. Однако достигнутую
политическую стабильность нельзя считать прочной, так как она базиру-
ется на личностях этих двух лидеров, но они люди весьма пожилые, а
Г.Алиев еще и серьезно болен. Их уход из большой политики вопрос
ближайшего будущего, а легитимный механизм передачи власти факти-
чески отсутствует. Существующая демократическая атрибутика выпол-
няет чисто декоративную функцию (на потребу мировому сообществу).
В отличие от Грузии и Азербайджана в Армении не было граждан-
ской войны, и авторитаризм не смог утвердиться. Существующий там
демократический механизм передачи власти обеспечил смену Л.Тер-Пет-
1
10 лет СНГ (1991–2001). С. 39.
2
Там же. С. 161, 210, 312.
3
Центральная Азия и Кавказ. 2001. № 4 (16). С. 31.
Этно-национальная и социально-экономическая картина… 19
росяна Р.Кочеряном на посту президента. Сам по себе он, конечно, пол-
ной гарантии политической стабильности не дает, но серьезно ограничи-
вает возможности политического экстремизма.
Прошедшее десятилетие еще раз подтвердило хорошо известную ис-
тину о том, что политическая независимость является благом для этноса
только тогда, когда новое независимое государство обладает хотя бы ми-
нимальным уровнем экономической жизнеспособности. У государств За-
кавказья такая жизнеспособность отсутствует. Как неизбежное следствие,
они превратились в иждивенцев мирового сообщества, причем деятельность
их диаспор в России придает их иждивенчеству паразитический оттенок.
Преодолеть состояние экономической нежизнеспособности в обозри-
мом будущем они явно не смогут. Дело в том, что за десятилетие, про-
шедшее с момента распада СССР, произошло кардинальное изменение
вектора их социально-экономического развития. Если со времени вхож-
дения в состав Российской империи он носил поступательный характер,
то есть происходил переход от аграрного к индустриальному обществу,
то после развала СССР он стал попятным. Произошел своего рода «боль-
шой скачок» деиндустриализации.
К началу 1980-х гг. республики Закавказья представляли собой сред-
неразвитые индустриально-аграрные страны, причем в Армении просмат-
ривались признаки перехода к высокоразвитости. В целом они находи-
лись в русле мирового социально-экономического развития. Прошедшее
десятилетие по существу выбросило их из этого русла. Процесс деиндус-
триализации сопровождался натурализацией и примитивизацией сельско-
го хозяйства. В известном смысле закавказское общество вернулось к
тому состоянию, в котором оно было 100 лет тому назад. Его современ-
ная социальная структура все больше начинает походить на традицион-
ную восточную: масса парцелльного крестьянства, купечество (в основ-
ном в диаспоре), люмпенизирующиеся мелкие торговцы и ремесленники
и мощная бюрократия. Осознавая пагубность подобного рода попятного
движения, правящие элиты новых государств Закавказья пытаются найти
пути выхода из создавшегося положения. Делают они это, естественно,
по-разному. Наиболее гибко действует армянская элита, которая стре-
мится сочетать мобилизацию всех внутренних возможностей с внешней
помощью со стороны России, мировой армянской диаспоры (до 150 млн
долл. помощи в год)1 и международных финансовых институтов.
Грузинская и азербайджанская элиты основную ставку делают на круп-
номасштабные международные проекты типа уже упоминавшейся «Боль-
шой нефти Каспия», а также «Великого шелкового пути» (TRACECA).
Последний поражает своей грандиозностью. Он предполагает постройку
гигантского транспортного коридора, который должен связать Европу и
Дальний Восток через Черное и Каспийское моря, Закавказье (Грузию и
Азербайджан) и Центральную Азию.
По существу, обе эти элиты возлагают свои надежды на получение
нефтяной и, особенно, транспортной ренты. Если возможность получения
1
Россия и Закавказье: реалии независимости и новое партнерство. С. 147.
20 М.А.Хрусталев
первой в сколько-нибудь крупных размерах становится все более про-
блематичной, то получение второй объективно откладывается на доста-
точно отдаленное будущее1.
Центральная Азия
Центральная Азия представляет собой гигантский по размерам и гео-
политически разнородный регион. Он делится на два субрегиона Се-
верный и Южный. Первый находится в зоне евразийской степной полосы,
через которую на протяжении двух тысячелетий шло непрерывное пере-
селение народов с Востока на Запад. В течение всего этого времени ев-
разийская степная полоса была населена кочевыми племенами. И сейчас
титульные этносы данного региона, казахи и киргизы, еще относительно
недавно отошли от кочевого образа жизни. Причем сделали они это от-
нюдь не добровольно, а под мощным давлением советской власти. Пере-
вод на оседлость происходил в короткие сроки и сопровождался массо-
выми вооруженными выступлениями и миграцией немалой части населе-
ния в Китай.
Вообще, кочевое хозяйство является тупиковым вариантом социаль-
но-экономической эволюции, консервирующим родоплеменное общест-
во, которое полностью сохранилось у казахов и киргизов к моменту их
вхождения в состав Российской империи. И затем племенное деление
сохранилось, так как российская администрация ограничивалась сугубо
формальным внешним контролем, избегая какого-либо вмешательства во
внутренние дела племен, сохранявших по существу свою автономию.
Большевики смогли ликвидировать племя как административную еди-
ницу, но не как этническую общность. Только индустриализация и урба-
низация начали ее размывать, однако этот процесс развернулся лишь в
1950-е гг., и к моменту получения независимости был еще достаточно
далек от завершения. В результате казахский и киргизский этносы пред-
ставляют собой сейчас протонародности, то есть народности с весьма
серьезными племенными рудиментами. Соответственно, их самосознание
характеризуется дуалистичностью, сочетанием общеэтнического и пле-
менного. Подобного рода дуалистичность самым серьезным, если не ска-
зать решающим, образом влияет на внутриполитическое положение в этих
новых независимых государствах.
К категории протонародностей с полным основанием может быть
отнесен и туркменский этнос, который населяет западную часть другого
субрегиона Южного. Он находится в основном в зоне пустынь, где на-
селение концентрируется в долинах рек и оазисах. В этом плане «ядром»
субрегиона является так называемый Мавераннахр (араб.; «то, что за ре-
кой») междуречье Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи, большая часть которого
входит в состав Узбекистана. Именно там всегда концентрировалась основ-
ная масса населения региона, и он же служил основным объектом ударов
1
В связи с событиями 11 сентября 2001 г. и последовавшей за ними гло-
бальной антитеррористической операцией трудно предположить, что США и
другие страны Запада активно включатся в реализацию этих проектов, по край-
ней мере, в обозримом будущем.
Этно-национальная и социально-экономическая картина… 21
со стороны кочевников с Севера. Всего за два тысячелетия было двена-
дцать таких мощных ударов, каждый из которых сопровождался огромны-
ми людскими и материальными потерями для населения Мавераннахра.
Особенно страшным был удар татаро-монголов Чингиз-хана, после
которого Мавераннахр, а вместе с ним и весь субрегион на несколько
столетий погрузился в состояние глубокой стагнации. Он стал выходить
из него лишь незадолго до русского завоевания. Его включение в состав
Российской империи произошло без особо упорного сопротивления (на-
роды северного субрегиона присоединились к ней добровольно). Попыт-
ки мусульманского духовенства организовать «священную войну» в це-
лом серьезными успехами не увенчались прежде всего ввиду того, что
царскому правительству удалось добиться компромисса с правящими
элитами существовавших тогда в субрегионе государственных образова-
ний, благодаря сохранению за ними права на автономию. Хотя это счита-
лось сугубо временной мерой, тем не менее, она сохранилась до начала
Гражданской войны. Только большевики ее ликвидировали, однако затем
в ходе реализации программы национального размежевания система ав-
тономий была восстановлена в форме республик. Свой окончательный
вид в рамках всего региона в целом она приобрела к 1936 г.1 На ее основе
после распада СССР возникли новые независимые государства.
Несмотря на негативное влияние так называемого «узбекского дела»,
в ходе которого по обвинению в казнокрадстве и коррупции была ре-
прессирована значительная часть высшего эшелона номенклатурной бю-
рократии Узбекистана, все местные номенклатурные элиты отнюдь не
стремились к ликвидации СССР. Беловежские соглашения они расценили
как сепаратную сделку за их спиной, поскольку об этом их даже не сочли
нужным предварительно информировать.
Их позиция диктовалась не столько учетом массовых настроений,
сколько пониманием роли донорской помощи союзного Центра (в 1988 г.
только дотации 16,8 млрд долл.2, не говоря об очень крупных субвен-
циях). Чтобы представить их размер, можно указать на восстановление в
течение нескольких лет полностью разрушенных в результате землетрясений
столиц Туркмении Ашхабада (1948 г.) и Узбекистана Ташкента (1968 г.).
Последний к этому времени был почти полуторамиллионным городом.
Для строительства нового города пришлось привлечь несколько сот тысяч
строителей из европейской части СССР и большое количество техники.
При этом следует иметь в виду, что все три республики южного субре-
гиона вообще не производили никаких отчислений в союзный бюджет. Что
касается республик северного субрегиона, то отчисления Киргизии были
минимальны, а у Казахстана находились на среднем уровне (максималь-
ные были у России более половины национального дохода). Причем
отчисления Казахстана осуществлялись в основном за счет его северных
областей, заселенных преимущественно русскими и украинцами. Такая по-
1
К этому времени был окончательно установлен политико-правовой статус
республик и их границы.
2
Народное хозяйство СССР в 1990 г. Статистический справочник. С. 643.
22 М.А.Хрусталев
литика союзного Центра была объективно обоснованной, так как экономи-
ческий потенциал титульных этносов региона был крайне ограниченным.
К моменту включения региона в состав Российской империи его хо-
зяйственная система характеризовалась наличием двух основных укладов:
кочевое скотоводство (северный субрегион) и полевое земледелие (юж-
ный). Промышленность вообще отсутствовала. То есть это было застойное
аграрное общество, причем в северном субрегионе родоплеменное. Цар-
ское правительство не предпринимало каких-либо целенаправленных
усилий по экономическому развитию региона. Исключением являлось
лишь стимулирование расширения производства хлопка, остро необхо-
димого растущей российской промышленности. За двадцать лет с 1895 по
1914 г. правительство вложило 35 млн золотых рублей1 в создание новых
оросительных систем. Для этого времени это была достаточно солидная
сумма. Однако в целом оно избегало вмешательства в традиционную хо-
зяйственную систему.
В советское время стал достаточно строго и последовательно прово-
дился курс на ускоренную модернизацию региона, а следовательно, на
разрушение традиционного социально-экономического порядка. Он вы-
звал активное сопротивление основной массы населения, которое продол-
жалось более десяти лет. Только в первой половине 1930-х гг. последние
очаги этого сопротивления были подавлены.
Не вдаваясь в детальную оценку результатов стратегии ускоренной
модернизации, необходимо все же отметить, что в целом она оказалась
более успешной применительно к кочевому скотоводству и обеспечила
переход к оседлости. Развитие же поливного земледелия пошло по экс-
тенсивному пути непрерывному и быстрому расширению посевов
хлопка, который превратился в монокультуру южного субрегиона.
Уже к началу 1970-х гг. стало очевидным, что дальнейшее развитие по
экстенсивному пути бесперспективно. Нужно было разворачивать «зеле-
ную революцию», развивать современное интенсивное животноводство,
создавать мощную перерабатывающую промышленность и инфраструк-
туру, но для этого у союзного Центра, который с самого начала финанси-
ровал всю программу индустриализации, уже не было средств. Не имел
их и регион. В результате индустриализация как бы остановилась на пол-
пути. Поскольку она шла с Севера на Юг на волне организованной ми-
грации русско-украинского населения, то ее последствия были сущест-
венно различны для каждой из бывших союзных республик. По существу
ее успехи зависели прежде всего от условий формирования стабильной
русско-украинской диаспоры. Наиболее серьезными они были в Казахста-
не, в состав которого волевым решением союзного центра был включен
ряд западносибирских районов, и минимальными в Туркменистане.
К середине 1970-х гг. республики региона находились на различных
стадиях перехода от аграрного к аграрно-индустриальному обществу.
Резкое сокращение донорской помощи союзного Центра повлекло за собой
торможение процесса индустриализации. Возникла вполне реальная угроза
1
Республики Средней Азии в период развитого социализма. М., 1980. С. 153.
Этно-национальная и социально-экономическая картина… 23
социально-экономического кризиса, что не могло не вызвать беспокойства
местных правящих элит и в первую очередь правящей элиты Узбекистана.
Возглавлявший ее Ш.Рашидов предпринял отчаянную попытку дать но-
вый импульс экстенсивному развитию сельского хозяйства республики.
Был выдвинут авантюрный план поворота сибирских рек в Центральную
Азию, точнее, в ее южный субрегион. Эта попытка закончилась неудачей,
ее закономерным финалом стали смерть Ш.Рашидова и «узбекское дело».
Предотвратить социально-экономический кризис не удалось не толь-
ко в силу сокращения экономических возможностей союзного Центра, но
и ввиду того, что к этому времени стали сказываться последствия «демо-
графического взрыва», который начался в регионе в 1960-е гг. Развитие
системы здравоохранения привело к значительному сокращению смерт-
ности при сохранении традиционно высокого уровня рождаемости. За
двадцать лет численность титульных этносов региона выросла вдвое1.
Со второй половины 1970-х гг. на рынок труда стала выходить каж-
дый год все большая и большая масса молодежи, которая в условиях кри-
зиса не находила себе применения. Регион превратился в трудоизбыточ-
ный, сократить безработицу так и не удалось, поскольку и в 1980-е гг. де-
мографический взрыв продолжался. За этот период численность титуль-
ных этносов выросла еще на 30%2.
В этой связи следует заметить, что преодолеть негативные послед-
ствия демографического взрыва страны, находящиеся на стадии перехода
от аграрного к индустриальному обществу, могут тогда, когда рост их ВВП
примерно вдвое превышает темпы демографического взрыва. Примени-
тельно к республикам Центральной Азии это означало необходимость обес-
печения среднегодового прироста ВВП в размере 6%.
Даже официальная советская статистика, склонная значительно завы-
шать подобного рода показатели, фиксировала рост ВВП в регионе 3%, а
во второй половине 1980-х гг. 1–1,5%3. Предотвратить тяжелые социаль-
но-экономические последствия в этих условиях оказалось невозможным.
Таким образом, к моменту распада СССР регион оказался в состоя-
нии тяжелого и затяжного социально-экономического кризиса. Руководи-
тели бывших союзных республик, автоматически ставшие главами новых
независимых государств, достаточно хорошо понимали сложившуюся
ситуацию и начали поиск путей выхода из нее в условиях неуклонного
сокращения российского донорства.
Исключение составил Таджикистан, где правящая элита не смогла
обеспечить политическую стабильность. В стране началась гражданская
война, развязанная исламистами (Партия исламского возрождения Тад-
жикистана ПИВТ). Она привела к деградации экономики страны и к
гигантским бедствиям для большей части ее населения.
1
Рассчитано по: Демографический ежегодник. 1990 / Госкомстат СССР. М., 1991.
2
Рассчитано по: Население СССР. По данным Всесоюзной переписи 1989 г.
/ Госкомстат СССР. М., 1990.
3
Рассчитано по: Народное хозяйство СССР в 1990 г. Статистический спра-
вочник.
24 М.А.Хрусталев
Прекращение гражданской войны не привело к кардинальному из-
менению положения, так как не удалось преодолеть полураспад государ-
ства и добиться политической стабильности, что не позволяет Таджики-
стану выйти из социально-экономического кризиса. В 2000 г. его ВВП
составлял лишь 41% от уровня 1991 г.1 Как государство он выживает бла-
годаря внешней помощи со стороны мирового сообщества, и прежде все-
го России, которая взяла на себя задачу обеспечения его безопасности.
Таджикистан по существу оказался в состоянии перманентной гумани-
тарной катастрофы, возможности выхода из которой пока не просматри-
ваются. Нынешняя правящая элита страны во главе с президентом Э.Рах-
моновым реальных сил для этого не имеет.
Другие новые независимые государства региона оказались в лучшем
положении, так как им удалось избежать политической дестабилизации,
причем немалую роль в этом отношении сыграл демонстративный эффект
таджикской гражданской войны и, в частности, дикие зверства исламис-
тов, отношение к пропаганде которых стало более настороженным.
Соответственно, правящие элиты этих государств получили возмож-
ность в относительно спокойной обстановке решать проблему преодоле-
ния социально-экономического кризиса. По существу, это означало вы-
бор стратегии продолжения процесса индустриализации в принципиаль-
но иных условиях, не в рамках союзной, а в рамках мировой экономики.
Существующий мировой опыт предлагал три модели индустриализации:
интенсивную, экстенсивную комплексную и анклавную (сырьевую). Эта
последняя наиболее эффективно реализуется в небольшой по численности
населения и отсталой стране, обладающей очень крупными запасами нефти.
Иностранный капитал в короткий срок создает суперсовременный комп-
лекс по ее добыче и транспортировке, налоговые поступления от деятель-
ности которого обеспечивают населению страны высокий жизненный уро-
вень и устойчивое благосостояние. Такая анклавная индустриализация ве-
дет к формированию потребительского общества, живущего за счет природ-
ной ренты. Возможности такой модели демонстрируют нефтедобывающие
страны Аравийского полуострова, а ее эталоном принято считать Кувейт.
При всей привлекательности данной модели она сопряжена с нали-
чием целого ряда обязательных условий. Тут и гигантские запасы нефти
(другие виды природного сырья такого эффекта не дают), и небольшая
численность населения, и близость морских коммуникаций, и т.д. Этими
условиями государства региона не обладают. Соответственно, для неко-
торых из них она была полностью исключена, а для других (Казахстан и
Туркменистан) в лучшем случае могла быть вспомогательной.
Оставалась только модель экстенсивной комплексной индустриали-
зации, так как к интенсивной (модель «новых индустриалов») они явно
не были готовы. Иначе говоря, они должны были перейти от социалисти-
ческого варианта экстенсивной индустриализации к капиталистическому.
Возможности этого последнего демонстрировала Турция, которая успешно
пропагандировала свой опыт социально-экономического развития, утверж-
1
10 лет СНГ (1991–2001). С. 11.
ПредыдущаяПредыдущая
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
СледующаяСледующая
Южный фланг СНГ. Центральная Азия-Каспий-Кавказ: возможности и вызовы для России: Монография
Текстовая версия документа PDF (размер: 4467.2 КБ)
Текстовая версия документа предназначена только для предварительного просмотра!
Преобразование в текст выполняется в автоматическом режиме, поэтому результат может сильно отличаться от оригинального документа. Изображения (картинки, формулы, графики) в документе игнорируются.
Рекомендуем скачать оригинальный документ
ПредыдущаяПредыдущая
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Этно-национальная и социально-экономическая картина…
В отличие от Азербайджана Армения не имеет сколько-нибудь зна-
чимых запасов энергоносителей. Что касается Грузии, то на шельфе Чер-
ного моря обнаружены достаточно крупные месторождения нефти, одна-
ко пока перспектива ее добычи остается неопределенной. Существующий
же объем добычи нефти (100 тыс. т) столь незначителен, что о его роли
даже во внутреннем потреблении нет смысла говорить. Экономики Гру-
зии и Армении испытывают острый дефицит энергоресурсов, и в обозри-
мом будущем он сохранится, так как никаких предпосылок даже к его
сокращению пока нет.
Говоря о развале промышленности в новых независимых государст-
вах Закавказья, нельзя не заметить, что в большинстве случаев за ним
стояли объективные причины, устранить которые их правящие круги
просто не могли. Но если в Армении они пытались минимизировать его,
то в Азербайджане и, особенно, в Грузии не делали этого. По-иному они
вели себя по отношению сельскому хозяйству. Здесь все они были еди-
нодушны в своем стремлении не допустить резкого спада сельскохозяй-
ственного производства, прекрасно понимая, к чему может привести не-
достаток продовольствия в городах.
Однако и предотвратить деградацию сельского хозяйства не удалось.
В 2000 г. общий объем сельхозпроизводства в Азербайджане составил 64%
от уровня 1991 г., в Армении 112%, в Грузии 90%1. На первый взгляд
может показаться, что произошедший спад не носит столь обвального
характера, как в промышленности, но на самом деле это далеко не так,
если учесть рост числа занятых в сельском хозяйстве. В Азербайджане в
1991 г. в сельском хозяйстве работало 30% занятых, а в 2000 г. уже 41%,
в Армении, соответственно, 22% и 43%, а в Грузии 26% и 52%2. Учи-
тывая резкое увеличение числа работающих, спад сельскохозяйственного
производства вполне сопоставим с таковым в промышленности.
Если выразить его не в относительных, а абсолютных цифрах, то,
например, производство зерна в 2000 г. составило 187 кг на душу населе-
ния в Азербайджане, 59 кг в Армении (1999 г. 79 кг), 87 кг в
Грузии (1999 г. 143 кг)3. В Армении и Грузии был высокий урожай в
1999 г. и низкий в 2000 г., а в Азербайджане наоборот. Даже с учетом
колебаний урожайности обеспеченность населения этих стран зерном не
превышает для Армении 15%, а для Азербайджана и Грузии 30% необ-
ходимого минимума. Вместе с тем, в Азербайджане в целом производст-
во зерна за десятилетие возросло на 16%, а в Армении сократилось на
22% и в Грузии на 13%, то есть степень зависимости этих двух последних
от импорта зерна имеет тенденцию к нарастанию4.
Кроме того, даже производимое зерно по большей части идет на са-
мопотребление населения, то есть не является товарным. Положение с
зерном находится в русле основного направления эволюции сельского
1
10 лет СНГ (1991–2001). С. 22.
2
Там же. С. 121.
3
Там же. С. 57.
4
Там же. С. 56.
16 М.А.Хрусталев
хозяйства Закавказья натурализации. Непрерывно падает даже тот не-
высокий уровень товарности, который существовал в советское время. В
частности, за десятилетие в Азербайджане сбор винограда сократился в
15 раз, в Грузии в 2,5 раза, в Армении почти в 2 раза1, а ведь имен-
но виноград был сырьем для производства знаменитых закавказских вин
конкурентоспособных на мировом рынке. В Азербайджане сбор хлоп-
ка сократился почти в 6 раз2.
Среди факторов, стимулирующих натурализацию, необходимо вы-
делить один, влияние которого будет сказываться в длительной перспек-
тиве, причем не только в экономическом, но и в социально-политическом
плане. Имеется в виду тот вариант аграрной реформы, который был реа-
лизован во всех странах Закавказья. Она свелась к ликвидации колхозов и
совхозов и к эгалитарному распределению земли. Предполагалось, что
таким образом будут созданы предпосылки к переходу от малоэффектив-
ного и в сущности тупикового метода хозяйствования к высокоэффек-
тивному фермерству.
Однако кроме полученной земли у бывших колхозников и работни-
ков совхозов никаких ресурсов для перехода к фермерству не оказалось.
В этой связи следует заметить, что фермер это сельский предпринима-
тель, широко использующий все виды механизации и последние дости-
жения агрономической науки, не имеющий проблем с кредитованием и
получающий поддержку государства. Ничего этого не было, и, как след-
ствие, возродился социальный класс докапиталистического общества
парцелльное крестьянство.
Парцелльный крестьянин ведет в лучшем случае натуральное хозяй-
ство, использует, как правило, ручной труд и рутинные технологии, прак-
тически не использует механизацию и минеральные удобрения. Товарный
выход от этого типа хозяйства весьма невелик, так как большая часть
произведенной сельхозпродукции идет на самообеспечение. Рост числен-
ности сельского населения еще больше ухудшает ситуацию, так как ведет
к трудоизбыточности, а следовательно, к скрытой и явной безработице,
дроблению парцелл и т.д.
За десятилетие численность сельского населения Азербайджана воз-
росла на 18%, Армении на 11%, и только в Грузии она сократилась на
10%, но это обусловлено общим сокращением численности ее населения
в такой же пропорции. Вместе с тем, размер обрабатываемых сельхозпло-
щадей за это время не изменился.
С наибольшей силой общий социально-экономический кризис уда-
рил по городскому населению. Произошло обвальное падение его жиз-
ненного уровня, безработица достигла огромных размеров. Выходом для
него стало включение в торгово-посредническую деятельность и мигра-
ция в Россию. «Теневая» торгово-посредническая деятельность, включая
значительную роль контрабанды, стала активно развиваться еще в 1960-е гг.
Все попытки союзного Центра как-то ограничить ее реальными успехами
1
10 лет СНГ (1991–2001). С. 177, 226, 321.
2
Там же. С. 150, 200, 302.
Этно-национальная и социально-экономическая картина… 17
не увенчались, и прежде всего ввиду того, что к ней подключилась зна-
чительная часть номенклатурной бюрократии, процесс криминализации
которой набирал в это время все большую силу. Потребности «теневой»
торговли стимулировали увеличение численности закавказских диаспор в
России (РСФСР). Стало меняться их соотношение и их этнических со-
ставляющих, и если раньше преобладали армяне, то в 1970–1980-е гг. на-
чинается рост азербайджанской диаспоры. «Миграционная волна» первой
половины 1990-х гг. выдвинула на бесспорно доминирующую позицию
азербайджанскую диаспору.
Точно оценить размеры этой «миграционной волны» достаточно слож-
но, хотя бы в силу того, что большинство составляют нелегальные мигран-
ты, среди которых много так называемых «маятниковых» или, иначе го-
воря, сезонных. Оценки экспертов по поводу размеров этой новой пост-
советской «миграционной волны» колеблются в диапазоне от 2,5 до 4 млн
человек1. Абсолютное большинство закавказских мигрантов занято в по-
среднической торговле, общественном питании, финансовых услугах и т.п.
Сам по себе феномен формирования подобного рода диаспор («тор-
говых меньшинств») хорошо известен в мировой истории. В частности,
армянский этнос на протяжении значительной части своей истории фор-
мировал достаточно крупные и устойчивые торговые диаспоры, причем
зачастую их деятельность способствовала развитию экономики соответ-
ствующих стран. Однако положительный экономический эффект от дея-
тельности «торгового меньшинства» достигается лишь тогда, когда госу-
дарственная власть решительно блокирует органически присущую ему
тенденцию установления своей монополии в торговле или в отдельных ее
видах с помощью нелегитимных средств. Если сделать это не удается, то
деятельность «торгового меньшинства» становится все более и более де-
структивной. К чему это может привести, наглядно демонстрирует при-
мер Индонезии, где деятельность китайской диаспоры стимулировала тя-
желый социально-экономический кризис, из которого эта страна, видимо,
выйдет еще не скоро.
В России государственная власть до последнего времени каких-либо
реальных мер по пресечению данной тенденции не предпринимала. Как
неизбежное следствие, данная негативная тенденция стала все больше на-
бирать силу. Особую активность в этом плане проявляет наиболее много-
численная и более других криминализированная азербайджанская диас-
пора. В настоящее время сеть азербайджанских общин протянулась от
Санкт-Петербурга до Владивостока2. В некоторых городах Урала и Си-
бири входящие в их состав организованные преступные группы включа-
ются в борьбу за установление криминального контроля над государст-
венной властью.
Значительная часть получаемых закавказскими диаспорами доходов
вывозится в соответствующие страны как легально, так и нелегально.
Только легальный размер вывозимой валюты достигает, по приблизитель-
1
Россия и Закавказье: реалии независимости и новое партнерство. С. 112.
2
Там же. С. 113.
18 М.А.Хрусталев
ной оценке, 5–7 млрд долл. в год. Именно эти долларовые трансферты в
основном спасают городское население государств Закавказья от гумани-
тарной катастрофы, не допуская падения его жизненного уровня ниже
опасной черты, переход которой ведет к политической дестабилизации.
Кроме того, пребывание в диаспоре обеспечивает работой примерно
30% мужского самодеятельного населения, что существенно смягчает
остроту проблемы безработицы, рост которой правительства государств
Закавказья не могут остановить. Для создания новых рабочих мест у них
просто нет средств, так как в течение всех десяти лет новые независимые
государства имели дефицитные бюджеты. В 2000 г. бюджетный дефицит
Азербайджана был на уровне 10%, Армении 20% и Грузии 50%1.
Причем если у Азербайджана и Армении этот размер бюджетного дефи-
цита был относительно стабилен на протяжении всей второй половины
1990-х гг., то у Грузии он был подвержен резким колебаниям (2000 год
неурожайный). Для покрытия бюджетного дефицита правительства
этих стран вынуждены прибегать к внешним заимствованиям, что ведет к
росту внешнего долга, который превысил к 2000 г. доходную часть бюд-
жета Азербайджана в 2 раза, Армении в 3 раза, Грузии в 4 раза2.
Даже для Азербайджана, не говоря уже о двух других государствах, об-
служивание такого внешнего долга представляет серьезную проблему.
Эффективность использования полученных займов в целом остается
низкой прежде всего в силу того состояния, в котором находится государ-
ственный аппарат. В нем процветают казнокрадство и взяточничество. Со-
гласно проведенному в 1998 г. консультативной фирмой «Транспоренси
интернешнал» исследованию, Азербайджан занимает третье место в мире
по уровню коррупции 96 баллов по 100-бальной шкале. Соответственно,
Грузия имеет 87 баллов, а Армения 80 (для сравнения, Россия 82)3.
С таким государственным аппаратом рассчитывать на преодоление социаль-
но-экономического кризиса в обозримом будущем нет серьезных оснований.
Между тем, установившаяся во второй половине 1990-х гг. полити-
ческая стабильность в Грузии и Азербайджане могла бы объективно по-
мочь этому. Укрепившиеся в этих странах авторитарные режимы, возглав-
ляемые Э.Шеварднадзе и Г.Алиевым, смогли остановить гражданскую
войну и создать работающую финансовую систему. Однако достигнутую
политическую стабильность нельзя считать прочной, так как она базиру-
ется на личностях этих двух лидеров, но они люди весьма пожилые, а
Г.Алиев еще и серьезно болен. Их уход из большой политики вопрос
ближайшего будущего, а легитимный механизм передачи власти факти-
чески отсутствует. Существующая демократическая атрибутика выпол-
няет чисто декоративную функцию (на потребу мировому сообществу).
В отличие от Грузии и Азербайджана в Армении не было граждан-
ской войны, и авторитаризм не смог утвердиться. Существующий там
демократический механизм передачи власти обеспечил смену Л.Тер-Пет-
1
10 лет СНГ (1991–2001). С. 39.
2
Там же. С. 161, 210, 312.
3
Центральная Азия и Кавказ. 2001. № 4 (16). С. 31.
Этно-национальная и социально-экономическая картина… 19
росяна Р.Кочеряном на посту президента. Сам по себе он, конечно, пол-
ной гарантии политической стабильности не дает, но серьезно ограничи-
вает возможности политического экстремизма.
Прошедшее десятилетие еще раз подтвердило хорошо известную ис-
тину о том, что политическая независимость является благом для этноса
только тогда, когда новое независимое государство обладает хотя бы ми-
нимальным уровнем экономической жизнеспособности. У государств За-
кавказья такая жизнеспособность отсутствует. Как неизбежное следствие,
они превратились в иждивенцев мирового сообщества, причем деятельность
их диаспор в России придает их иждивенчеству паразитический оттенок.
Преодолеть состояние экономической нежизнеспособности в обозри-
мом будущем они явно не смогут. Дело в том, что за десятилетие, про-
шедшее с момента распада СССР, произошло кардинальное изменение
вектора их социально-экономического развития. Если со времени вхож-
дения в состав Российской империи он носил поступательный характер,
то есть происходил переход от аграрного к индустриальному обществу,
то после развала СССР он стал попятным. Произошел своего рода «боль-
шой скачок» деиндустриализации.
К началу 1980-х гг. республики Закавказья представляли собой сред-
неразвитые индустриально-аграрные страны, причем в Армении просмат-
ривались признаки перехода к высокоразвитости. В целом они находи-
лись в русле мирового социально-экономического развития. Прошедшее
десятилетие по существу выбросило их из этого русла. Процесс деиндус-
триализации сопровождался натурализацией и примитивизацией сельско-
го хозяйства. В известном смысле закавказское общество вернулось к
тому состоянию, в котором оно было 100 лет тому назад. Его современ-
ная социальная структура все больше начинает походить на традицион-
ную восточную: масса парцелльного крестьянства, купечество (в основ-
ном в диаспоре), люмпенизирующиеся мелкие торговцы и ремесленники
и мощная бюрократия. Осознавая пагубность подобного рода попятного
движения, правящие элиты новых государств Закавказья пытаются найти
пути выхода из создавшегося положения. Делают они это, естественно,
по-разному. Наиболее гибко действует армянская элита, которая стре-
мится сочетать мобилизацию всех внутренних возможностей с внешней
помощью со стороны России, мировой армянской диаспоры (до 150 млн
долл. помощи в год)1 и международных финансовых институтов.
Грузинская и азербайджанская элиты основную ставку делают на круп-
номасштабные международные проекты типа уже упоминавшейся «Боль-
шой нефти Каспия», а также «Великого шелкового пути» (TRACECA).
Последний поражает своей грандиозностью. Он предполагает постройку
гигантского транспортного коридора, который должен связать Европу и
Дальний Восток через Черное и Каспийское моря, Закавказье (Грузию и
Азербайджан) и Центральную Азию.
По существу, обе эти элиты возлагают свои надежды на получение
нефтяной и, особенно, транспортной ренты. Если возможность получения
1
Россия и Закавказье: реалии независимости и новое партнерство. С. 147.
20 М.А.Хрусталев
первой в сколько-нибудь крупных размерах становится все более про-
блематичной, то получение второй объективно откладывается на доста-
точно отдаленное будущее1.
Центральная Азия
Центральная Азия представляет собой гигантский по размерам и гео-
политически разнородный регион. Он делится на два субрегиона Се-
верный и Южный. Первый находится в зоне евразийской степной полосы,
через которую на протяжении двух тысячелетий шло непрерывное пере-
селение народов с Востока на Запад. В течение всего этого времени ев-
разийская степная полоса была населена кочевыми племенами. И сейчас
титульные этносы данного региона, казахи и киргизы, еще относительно
недавно отошли от кочевого образа жизни. Причем сделали они это от-
нюдь не добровольно, а под мощным давлением советской власти. Пере-
вод на оседлость происходил в короткие сроки и сопровождался массо-
выми вооруженными выступлениями и миграцией немалой части населе-
ния в Китай.
Вообще, кочевое хозяйство является тупиковым вариантом социаль-
но-экономической эволюции, консервирующим родоплеменное общест-
во, которое полностью сохранилось у казахов и киргизов к моменту их
вхождения в состав Российской империи. И затем племенное деление
сохранилось, так как российская администрация ограничивалась сугубо
формальным внешним контролем, избегая какого-либо вмешательства во
внутренние дела племен, сохранявших по существу свою автономию.
Большевики смогли ликвидировать племя как административную еди-
ницу, но не как этническую общность. Только индустриализация и урба-
низация начали ее размывать, однако этот процесс развернулся лишь в
1950-е гг., и к моменту получения независимости был еще достаточно
далек от завершения. В результате казахский и киргизский этносы пред-
ставляют собой сейчас протонародности, то есть народности с весьма
серьезными племенными рудиментами. Соответственно, их самосознание
характеризуется дуалистичностью, сочетанием общеэтнического и пле-
менного. Подобного рода дуалистичность самым серьезным, если не ска-
зать решающим, образом влияет на внутриполитическое положение в этих
новых независимых государствах.
К категории протонародностей с полным основанием может быть
отнесен и туркменский этнос, который населяет западную часть другого
субрегиона Южного. Он находится в основном в зоне пустынь, где на-
селение концентрируется в долинах рек и оазисах. В этом плане «ядром»
субрегиона является так называемый Мавераннахр (араб.; «то, что за ре-
кой») междуречье Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи, большая часть которого
входит в состав Узбекистана. Именно там всегда концентрировалась основ-
ная масса населения региона, и он же служил основным объектом ударов
1
В связи с событиями 11 сентября 2001 г. и последовавшей за ними гло-
бальной антитеррористической операцией трудно предположить, что США и
другие страны Запада активно включатся в реализацию этих проектов, по край-
ней мере, в обозримом будущем.
Этно-национальная и социально-экономическая картина… 21
со стороны кочевников с Севера. Всего за два тысячелетия было двена-
дцать таких мощных ударов, каждый из которых сопровождался огромны-
ми людскими и материальными потерями для населения Мавераннахра.
Особенно страшным был удар татаро-монголов Чингиз-хана, после
которого Мавераннахр, а вместе с ним и весь субрегион на несколько
столетий погрузился в состояние глубокой стагнации. Он стал выходить
из него лишь незадолго до русского завоевания. Его включение в состав
Российской империи произошло без особо упорного сопротивления (на-
роды северного субрегиона присоединились к ней добровольно). Попыт-
ки мусульманского духовенства организовать «священную войну» в це-
лом серьезными успехами не увенчались прежде всего ввиду того, что
царскому правительству удалось добиться компромисса с правящими
элитами существовавших тогда в субрегионе государственных образова-
ний, благодаря сохранению за ними права на автономию. Хотя это счита-
лось сугубо временной мерой, тем не менее, она сохранилась до начала
Гражданской войны. Только большевики ее ликвидировали, однако затем
в ходе реализации программы национального размежевания система ав-
тономий была восстановлена в форме республик. Свой окончательный
вид в рамках всего региона в целом она приобрела к 1936 г.1 На ее основе
после распада СССР возникли новые независимые государства.
Несмотря на негативное влияние так называемого «узбекского дела»,
в ходе которого по обвинению в казнокрадстве и коррупции была ре-
прессирована значительная часть высшего эшелона номенклатурной бю-
рократии Узбекистана, все местные номенклатурные элиты отнюдь не
стремились к ликвидации СССР. Беловежские соглашения они расценили
как сепаратную сделку за их спиной, поскольку об этом их даже не сочли
нужным предварительно информировать.
Их позиция диктовалась не столько учетом массовых настроений,
сколько пониманием роли донорской помощи союзного Центра (в 1988 г.
только дотации 16,8 млрд долл.2, не говоря об очень крупных субвен-
циях). Чтобы представить их размер, можно указать на восстановление в
течение нескольких лет полностью разрушенных в результате землетрясений
столиц Туркмении Ашхабада (1948 г.) и Узбекистана Ташкента (1968 г.).
Последний к этому времени был почти полуторамиллионным городом.
Для строительства нового города пришлось привлечь несколько сот тысяч
строителей из европейской части СССР и большое количество техники.
При этом следует иметь в виду, что все три республики южного субре-
гиона вообще не производили никаких отчислений в союзный бюджет. Что
касается республик северного субрегиона, то отчисления Киргизии были
минимальны, а у Казахстана находились на среднем уровне (максималь-
ные были у России более половины национального дохода). Причем
отчисления Казахстана осуществлялись в основном за счет его северных
областей, заселенных преимущественно русскими и украинцами. Такая по-
1
К этому времени был окончательно установлен политико-правовой статус
республик и их границы.
2
Народное хозяйство СССР в 1990 г. Статистический справочник. С. 643.
22 М.А.Хрусталев
литика союзного Центра была объективно обоснованной, так как экономи-
ческий потенциал титульных этносов региона был крайне ограниченным.
К моменту включения региона в состав Российской империи его хо-
зяйственная система характеризовалась наличием двух основных укладов:
кочевое скотоводство (северный субрегион) и полевое земледелие (юж-
ный). Промышленность вообще отсутствовала. То есть это было застойное
аграрное общество, причем в северном субрегионе родоплеменное. Цар-
ское правительство не предпринимало каких-либо целенаправленных
усилий по экономическому развитию региона. Исключением являлось
лишь стимулирование расширения производства хлопка, остро необхо-
димого растущей российской промышленности. За двадцать лет с 1895 по
1914 г. правительство вложило 35 млн золотых рублей1 в создание новых
оросительных систем. Для этого времени это была достаточно солидная
сумма. Однако в целом оно избегало вмешательства в традиционную хо-
зяйственную систему.
В советское время стал достаточно строго и последовательно прово-
дился курс на ускоренную модернизацию региона, а следовательно, на
разрушение традиционного социально-экономического порядка. Он вы-
звал активное сопротивление основной массы населения, которое продол-
жалось более десяти лет. Только в первой половине 1930-х гг. последние
очаги этого сопротивления были подавлены.
Не вдаваясь в детальную оценку результатов стратегии ускоренной
модернизации, необходимо все же отметить, что в целом она оказалась
более успешной применительно к кочевому скотоводству и обеспечила
переход к оседлости. Развитие же поливного земледелия пошло по экс-
тенсивному пути непрерывному и быстрому расширению посевов
хлопка, который превратился в монокультуру южного субрегиона.
Уже к началу 1970-х гг. стало очевидным, что дальнейшее развитие по
экстенсивному пути бесперспективно. Нужно было разворачивать «зеле-
ную революцию», развивать современное интенсивное животноводство,
создавать мощную перерабатывающую промышленность и инфраструк-
туру, но для этого у союзного Центра, который с самого начала финанси-
ровал всю программу индустриализации, уже не было средств. Не имел
их и регион. В результате индустриализация как бы остановилась на пол-
пути. Поскольку она шла с Севера на Юг на волне организованной ми-
грации русско-украинского населения, то ее последствия были сущест-
венно различны для каждой из бывших союзных республик. По существу
ее успехи зависели прежде всего от условий формирования стабильной
русско-украинской диаспоры. Наиболее серьезными они были в Казахста-
не, в состав которого волевым решением союзного центра был включен
ряд западносибирских районов, и минимальными в Туркменистане.
К середине 1970-х гг. республики региона находились на различных
стадиях перехода от аграрного к аграрно-индустриальному обществу.
Резкое сокращение донорской помощи союзного Центра повлекло за собой
торможение процесса индустриализации. Возникла вполне реальная угроза
1
Республики Средней Азии в период развитого социализма. М., 1980. С. 153.
Этно-национальная и социально-экономическая картина… 23
социально-экономического кризиса, что не могло не вызвать беспокойства
местных правящих элит и в первую очередь правящей элиты Узбекистана.
Возглавлявший ее Ш.Рашидов предпринял отчаянную попытку дать но-
вый импульс экстенсивному развитию сельского хозяйства республики.
Был выдвинут авантюрный план поворота сибирских рек в Центральную
Азию, точнее, в ее южный субрегион. Эта попытка закончилась неудачей,
ее закономерным финалом стали смерть Ш.Рашидова и «узбекское дело».
Предотвратить социально-экономический кризис не удалось не толь-
ко в силу сокращения экономических возможностей союзного Центра, но
и ввиду того, что к этому времени стали сказываться последствия «демо-
графического взрыва», который начался в регионе в 1960-е гг. Развитие
системы здравоохранения привело к значительному сокращению смерт-
ности при сохранении традиционно высокого уровня рождаемости. За
двадцать лет численность титульных этносов региона выросла вдвое1.
Со второй половины 1970-х гг. на рынок труда стала выходить каж-
дый год все большая и большая масса молодежи, которая в условиях кри-
зиса не находила себе применения. Регион превратился в трудоизбыточ-
ный, сократить безработицу так и не удалось, поскольку и в 1980-е гг. де-
мографический взрыв продолжался. За этот период численность титуль-
ных этносов выросла еще на 30%2.
В этой связи следует заметить, что преодолеть негативные послед-
ствия демографического взрыва страны, находящиеся на стадии перехода
от аграрного к индустриальному обществу, могут тогда, когда рост их ВВП
примерно вдвое превышает темпы демографического взрыва. Примени-
тельно к республикам Центральной Азии это означало необходимость обес-
печения среднегодового прироста ВВП в размере 6%.
Даже официальная советская статистика, склонная значительно завы-
шать подобного рода показатели, фиксировала рост ВВП в регионе 3%, а
во второй половине 1980-х гг. 1–1,5%3. Предотвратить тяжелые социаль-
но-экономические последствия в этих условиях оказалось невозможным.
Таким образом, к моменту распада СССР регион оказался в состоя-
нии тяжелого и затяжного социально-экономического кризиса. Руководи-
тели бывших союзных республик, автоматически ставшие главами новых
независимых государств, достаточно хорошо понимали сложившуюся
ситуацию и начали поиск путей выхода из нее в условиях неуклонного
сокращения российского донорства.
Исключение составил Таджикистан, где правящая элита не смогла
обеспечить политическую стабильность. В стране началась гражданская
война, развязанная исламистами (Партия исламского возрождения Тад-
жикистана ПИВТ). Она привела к деградации экономики страны и к
гигантским бедствиям для большей части ее населения.
1
Рассчитано по: Демографический ежегодник. 1990 / Госкомстат СССР. М., 1991.
2
Рассчитано по: Население СССР. По данным Всесоюзной переписи 1989 г.
/ Госкомстат СССР. М., 1990.
3
Рассчитано по: Народное хозяйство СССР в 1990 г. Статистический спра-
вочник.
24 М.А.Хрусталев
Прекращение гражданской войны не привело к кардинальному из-
менению положения, так как не удалось преодолеть полураспад государ-
ства и добиться политической стабильности, что не позволяет Таджики-
стану выйти из социально-экономического кризиса. В 2000 г. его ВВП
составлял лишь 41% от уровня 1991 г.1 Как государство он выживает бла-
годаря внешней помощи со стороны мирового сообщества, и прежде все-
го России, которая взяла на себя задачу обеспечения его безопасности.
Таджикистан по существу оказался в состоянии перманентной гумани-
тарной катастрофы, возможности выхода из которой пока не просматри-
ваются. Нынешняя правящая элита страны во главе с президентом Э.Рах-
моновым реальных сил для этого не имеет.
Другие новые независимые государства региона оказались в лучшем
положении, так как им удалось избежать политической дестабилизации,
причем немалую роль в этом отношении сыграл демонстративный эффект
таджикской гражданской войны и, в частности, дикие зверства исламис-
тов, отношение к пропаганде которых стало более настороженным.
Соответственно, правящие элиты этих государств получили возмож-
ность в относительно спокойной обстановке решать проблему преодоле-
ния социально-экономического кризиса. По существу, это означало вы-
бор стратегии продолжения процесса индустриализации в принципиаль-
но иных условиях, не в рамках союзной, а в рамках мировой экономики.
Существующий мировой опыт предлагал три модели индустриализации:
интенсивную, экстенсивную комплексную и анклавную (сырьевую). Эта
последняя наиболее эффективно реализуется в небольшой по численности
населения и отсталой стране, обладающей очень крупными запасами нефти.
Иностранный капитал в короткий срок создает суперсовременный комп-
лекс по ее добыче и транспортировке, налоговые поступления от деятель-
ности которого обеспечивают населению страны высокий жизненный уро-
вень и устойчивое благосостояние. Такая анклавная индустриализация ве-
дет к формированию потребительского общества, живущего за счет природ-
ной ренты. Возможности такой модели демонстрируют нефтедобывающие
страны Аравийского полуострова, а ее эталоном принято считать Кувейт.
При всей привлекательности данной модели она сопряжена с нали-
чием целого ряда обязательных условий. Тут и гигантские запасы нефти
(другие виды природного сырья такого эффекта не дают), и небольшая
численность населения, и близость морских коммуникаций, и т.д. Этими
условиями государства региона не обладают. Соответственно, для неко-
торых из них она была полностью исключена, а для других (Казахстан и
Туркменистан) в лучшем случае могла быть вспомогательной.
Оставалась только модель экстенсивной комплексной индустриали-
зации, так как к интенсивной (модель «новых индустриалов») они явно
не были готовы. Иначе говоря, они должны были перейти от социалисти-
ческого варианта экстенсивной индустриализации к капиталистическому.
Возможности этого последнего демонстрировала Турция, которая успешно
пропагандировала свой опыт социально-экономического развития, утверж-
1
10 лет СНГ (1991–2001). С. 11.
ПредыдущаяПредыдущая
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
СледующаяСледующая
Комментарии
Отправить комментарий