11. Восприятие Россией политики Запада в Центральной Азии 105
11-Я ТЕМА:
Южный фланг СНГ. Центральная Азия-Каспий-Кавказ: возможности и вызовы для России: Монография
Текстовая версия документа PDF (размер: 4467.2 КБ)
Текстовая версия документа предназначена только для предварительного просмотра!
Преобразование в текст выполняется в автоматическом режиме, поэтому результат может сильно отличаться от оригинального документа. Изображения (картинки, формулы, графики) в документе игнорируются.
Рекомендуем скачать оригинальный документ
ПредыдущаяПредыдущая
6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
СледующаяСледующая
Восприятие Россией политики Запада в Центральной Азии 105
в этом регионе и то, что эти интересы были в основном нацелены на пред-
отвращение дестабилизации и конфликтов. С одной стороны, энергоре-
сурсы Каспия еще не были коммерчески раскручены, с другой стороны, в
тот период для Вашингтона безусловным приоритетом было сохранение
хороших отношений с Россией (принцип «сначала Россия — Russia first»),
основанных на безусловной прозападной ориентации российского руко-
водства. Поэтому США предпочитали действовать осторожно и не раз-
дражать Россию лишний раз на центрально-азиатском направлении. Аме-
риканские эксперты подчеркивали, что политика новых государств Цен-
тральной Азии может косвенно провоцировать или, напротив, сдержи-
вать развитие националистических, авторитарных и экспансионистских
тенденций в России, поэтому в интересах мирового сообщества способ-
ствовать установлению хороших рабочих отношений между этими госу-
дарствами и Россией. Странам региона предлагалось «быть реалистами» и
отдавать себе отчет в том, что, выстраивая свои отношения с ними, США
всегда будет учитывать, как это может повлиять на отношения Вашинг-
тона с Москвой1.
В то же время, Россия не видела особой угрозы на том направлении,
которое США считали для себя крайне важным и на котором они дейст-
вительно проявляли заметную активность: речь идет о проблеме ядерного
нераспространения в целом и демонтаже ядерного потенциала Казахста-
на в частности.
Однако уже к середине 1990-х гг. ситуация меняется, и Россия начи-
нает все более настороженно воспринимать действия США в Централь-
ной Азии.
Охлаждение отношений России с Западом. В этот период в России
на фоне серьезного социально-экономического кризиса и политической
нестабильности стало нарастать разочарование в Западе, что делало про-
западную внешнюю политику все более проигрышной во внутриполити-
ческом плане. В обществе складывается убеждение, что Запад не только
обманул ожидания России, так и не предоставив необходимую помощь
для проведения реформ и не ответив взаимностью на все внешнеполити-
ческие уступки Москвы, но и намеренно, через навязывание своих моделей
и рецептов развития, способствовал ослаблению могущества российского
государства. Катализатором ухудшения отношений России с Западом стали
критика Западом действий российской армии в Чечне, процесс расширения
НАТО на Восток, а позже и косовский кризис 1999 года. Уже во второй по-
ловине 1990-х гг. происходит переход российской внешней политики от без-
условной прозападной ориентации к более сбалансированному курсу, в рам-
ках которого возрос интерес к традиционным сферам советского влияния.
Возросший интерес России к Центральной Азии. Одним из важней-
ших приоритетов нового курса Москвы стало усиление внимания к стра-
нам СНГ, и прежде всего к постсоветскому Югу как источнику наиболее
вероятных угроз для безопасности России. Стало очевидно, что политика
1
Fuller, Graham E. Central Asia. The New Geopolitics. Santa-Monica: RAND,
1992. P. 77–80.
106 И.Д.Звягельская, Д.В.Макаров
изоляционизма на южном направлении невозможна и что стремление «от-
городиться» от этого региона приведет лишь к форсированному нараста-
нию там неблагоприятных для Москвы тенденций (дестабилизация уме-
ренных, лояльных России режимов, распространение религиозного экст-
ремизма, наркоторговли, неконтролируемая миграция и т.п.). Наиболее
наглядно это продемонстрировали конфликт в Таджикистане и предшест-
вовавшее ему падение режима Наджибуллы в Афганистане весной 1992 г.
Перспективы разработки и транспортировки энергоресурсов Каспийского
региона, частью которого была Центральная Азия, также способствовали
пересмотру российской политики. Центральная Азия снова стала воспри-
ниматься как зона жизненно важных интересов России и как ее естест-
венная сфера влияния. Соответственно, любое не согласованное с Моск-
вой внешнее проникновение или вмешательство в эту сферу расценива-
лось как геополитический вызов и угроза российским интересам.
Активизация политики США в регионе. Между тем, именно в этот
период вовлеченность США в дела Центральной Азии начинает заметно
возрастать. В 1997 г. США официально объявили Каспийский регион,
частью которого является Центральная Азия, зоной своих стратегических
интересов. Одной из причин активизации политики США в регионе стала
необходимость защитить экономические интересы американских нефтя-
ных компаний, заключивших в 1993–1994 гг. крупные контракты с пра-
вительствами Азербайджана и Казахстана. Кроме того, по мере появле-
ния новых, гораздо более оптимистичных экспертных оценок ресурсов
Каспия в Вашингтоне заговорили о важности этого региона с точки зре-
ния энергетической безопасности США и стали рассматривать разработ-
ку энергоресурсов Каспия как один из немногих возможных способов
диверсификации источников мировых поставок энергоносителей. Успех
реализации каспийских энергетических и транспортных проектов во мно-
гом зависел от того, насколько удастся урегулировать конфликты, под-
держать стабильность и безопасность, стимулировать экономическую и
политическую трансформацию стран региона, что побуждало США более
активно включаться в решение этих вопросов. Более актуальной стала
выглядеть и задача обеспечения независимости государств региона, по-
скольку, по мнению Вашингтона, «русские начали недружественно вести
себя по отношению к некоторым из своих новых соседей»1.
Между тем, практические действия США создавали впечатление, что
эти вполне законные интересы были подчинены более широким геополи-
тическим целям США и носили по отношению к ним вторичный харак-
тер. На всех направлениях американской политики в той или иной степе-
ни просматривались элементы соперничества с Москвой.
Региональные энергетические и коммуникационные проекты. Цент-
ральным звеном американской политики на этом направлении стало фор-
мирование новой сети трубопроводов и торгово-транспортных коммуни-
каций по линии Восток — Запад (проект ТRАСЕСА). Американцы не
1
Олкотт М.Б. Размышления о политике США в Центральной Азии // Pro et
Contra. Т. 5 (2000). № 3. Лето. С. 164.
Восприятие Россией политики Запада в Центральной Азии 107
скрывали, что одна из главных причин провозглашения такой стратегии
состояла в стремлении изолировать Иран, отношение к которому в Вашинг-
тоне заметно ужесточилось в 1995–1996 гг.1 Однако предлагаемая Вашинг-
тоном новая конфигурация трубопроводов и коммуникаций наносила
ущерб экономическим интересам не только Ирана, но и России. Во-первых,
эти трубопроводы (Баку — Джейхан и Транскаспийский) обходили бы
стороной не только Иран, но и Россию, через территорию которой пока
осуществляется транзит большей части каспийских энергоносителей на ев-
ропейский и мировой рынок. Во-вторых, Россия является одним из клю-
чевых участников коридора Север — Юг и весьма заинтересована в раз-
витии как этого коридора, так и двухстороннего сотрудничества с Ираном.
Более того, реалистические оценки масштабов энергоресурсов Каспия,
себестоимости их разработки и транспортировки делали далеко не бесспор-
ной их значимость с точки зрения энергетической безопасности США, по
крайней мере — в обозримом будущем. Коммерческая привлекательность
новых трубопроводов также была более чем сомнительна. Все это, особен-
но в сочетании с передачей именно Совету национальной безопасности и
Государственному департаменту США (а не Министерству торговли и энер-
гетики) функций кураторов каспийских энергопроектов, не могло не соз-
дать в Москве впечатления, что лозунги борьбы против монополизма и за
диверсификацию маршрутов транспортировки энергоносителей и комму-
никаций служат лишь прикрытием политики экономического вытеснения
России из региона и затруднения сотрудничества Москвы с Тегераном.
Проблемы безопасности. Приоритетным направлением в отношениях
США со странами Центральной Азии стала сфера безопасности и воен-
ного сотрудничества — то есть именно та сфера, которую Россия считала
для себя наиболее важной и перспективной. США начали активно вовле-
кать страны региона в программу «Партнерство ради мира», предоставляя
помощь в подготовке военных кадров, финансируя совместные учения, в
рамках которых подразделения вооруженных сил США и других стран
НАТО впервые появились невдалеке от южных рубежей России, причем это
происходило на фоне процесса расширения НАТО на восток. По призна-
нию американских экспертов, тот факт, что контакты США со странами ре-
гиона по линии Пентагона развивались явно быстрее, чем по линии Госде-
партамента, не мог не вызывать закономерной настороженности в Москве2.
Российское руководство не сомневалось, что поддержка США сыг-
рала немаловажную роль в решении Узбекистана о выходе из Договора о
коллективной безопасности СНГ, а также его присоединении к антирос-
1
Обвинив Иран в поддержке международного терроризма, попытках сорвать
мирный процесс на Ближнем Востоке и заполучить ядерное оружие, США при-
няли в августе 1996 г. закон о санкциях против Ирана (а также Ливии). Кроме
того, проект трубопровода Баку — Джейхан был способом вознаградить Турцию
за ее поддержку США во время войны против Ирака в 1991 г. и возместить ущерб,
который Анкара понесла в результате прекращения транзита иракской нефти.
2
Hill, Fiona. The Caucasus and Central Asia // Policy Brief. № 80. May 2001;
The Brookings Institution web-site.
108 И.Д.Звягельская, Д.В.Макаров
сийскому блоку ГУУАМ на встрече лидеров этой организации в Вашинг-
тоне в апреле 1999 г. Вольно или невольно, в условиях нарастания на-
пряженности в американо-российских отношениях, сигналы о поддержке
со стороны Вашингтона укрепляли позиции тех сил в странах СНГ, которые
не были настроены учитывать интересы безопасности России, что явилось
одним из факторов, затруднявших нормализацию двухсторонних отноше-
ний этих стран с Россией. Разумеется, свою долю вины за это несло и
само российское руководство.
Вместе с тем, к началу 2000-х гг. США не считали Центральную
Азию настолько важным регионом, чтобы претендовать на роль прямого
гаранта его безопасности. Это наглядно демонстрировало реальную асим-
метрию интересов безопасности России и США в этом регионе.
Независимость государств региона, содействие политическим и
экономическим реформам и соблюдению прав человека. Снижение зави-
симости экономик стран Центральной Азии от российского транзита, а их
безопасности — от соответствующих военно-политических механизмов
СНГ, в которых доминировала Россия, рассматривалось в Вашингтоне
как способ обеспечения большей политической самостоятельности стран
региона. Однако Москву не могло не беспокоить, что укрепление незави-
симости южных государств СНГ американцы фактически увязывали с
ослаблением связей между этими государствами и Россией1. Отвергая
утверждения американцев о том, что их действия являются лишь ответ-
ной реакцией на «неоимперскую» политику Москвы в отношении Цент-
ральной Азии и Кавказа, российское руководство видело в них признак
продолжения геополитического соперничества за передел сфер влияния.
Экономическая и военно-политическая ориентация на Россию должна
была просто смениться аналогичной ориентацией на США, тем более что
независимость, демократизация и проамериканская ориентация этих го-
сударств выглядели в рассуждениях американских экспертов понятиями
одного порядка (взаимосвязанными характеристиками)2.
Отдавая безусловный приоритет задаче обеспечения подобной «не-
зависимости» стран региона, в вопросах демократизации и прав человека
США вели себя крайне непоследовательно, зачастую следуя принципу
двойных стандартов. Это позволяло российским наблюдателям делать
вывод, что «риторика о правах человека нужна Вашингтону исключи-
тельно как средство давления на республики Центральной Азии и метод
политики»3.
Некоторые ведущие американские эксперты также высказывают
серьезные критические замечания в адрес политики США в регионе, ука-
зывая, в частности, на:
1
Олкотт М.Б. Размышления о политике США в Центральной Азии.
2
The Caucasus and Caspian Region: Understanding United States Policy. House
Committee on International Relations, Subcommittee on Europe. Testimony by Dr.
Brenda Shaffer, Research Director, Caspian Studies Program, Kennedy School of Gov-
ernment, Harvard University, October 10, 2001.
3
Лунев С.И. Вызовы безопасности южных границ России. М., 1999. С. 188.
Восприятие Россией политики Запада в Центральной Азии 109
отсутствие целостной и последовательной стратегии в отношении
региона, усугубляемое давлением различных лобби, бюрократической
несогласованностью и межведомственным соперничеством;
поверхностное представление о реальном состоянии и проблемах
региона, недооценку разнообразия и различий между составляющими его
странами;
неспособность понять степень исторической и геополитической важ-
ности Каспийского региона для соседних государств, в том числе России и
Ирана, и, соответственно, учитывать это обстоятельство в практической по-
литике;
неспособность соблюдать иерархию приоритетов, увлечение вто-
ростепенными интересами в ущерб главным1.
Признавая, что Россия имела достаточно оснований рассматривать
действия США как направленные против ее интересов, эти эксперты, од-
нако, считали, что такое восприятие не отражало действительных намере-
ний Вашингтона, а сложилось в результате отсутствия ясности и после-
довательности в американской политике. Эта политика, характеризуемая
в целом как избирательное участие (selective engagement), содержала в
себе некоторые двусмысленные элементы стратегии соперничества и ба-
ланса сил (competitive, balance of power strategy), однако в глазах других
держав именно эти элементы выглядели ее главным содержанием2.
Как бы то ни было, результаты политики США в регионе даже у неко-
торых американских наблюдателей не вызывали чувства оптимизма. По
их мнению, чрезмерное увлечение США проблемами трубопроводов и
безопасности наносило ущерб общему политическому и экономическому
развитию региона, способствовало росту коррупции, деформировало про-
цесс региональной интеграции и еще больше запутывало региональные
отношения. Политика США была внутренне противоречива: так, изоля-
ция Ирана фактически оборачивалась изоляцией стран Центральной Азии
и Азербайджана, что противоречило провозглашенной Вашингтоном це-
ли содействовать укреплению независимости и экономическому процве-
танию этих стран3. На деле страны региона оказались, в том числе и в
результате американской политики, вовлечены в соперничающие струк-
туры политического, экономического и военного сотрудничества4.
Таким образом, независимо от намерений Вашингтона, его действия
способствовали тому, что российско-американские отношения в Цент-
ральной Азии к концу 1990-х гг. все больше приобретали черты геополи-
1
Hill, Fiona. А Not-So-Grand Strategy: United States Policy in the Caucasus and
Central Asia Since 1991 // Strategic Assessment of Central Eurasia / Eds. Charles Fair-
banks, S.Frederick Starr, C.Richard Nelson, Kenneth Weisbrode / The Atlantic Council
of the United States — Central Asia — Caucasus Institute, SAIS. January 2001; The
Brookings Institution web-site.
2
Strategic Assessment of Central Eurasia. P. 103–104.
3
Ibid. P. 4.
4
Hill, Fiona. А Not-So-Grand Strategy: United States Policy in the Caucasus and
Central Asia Since 1991.
110 И.Д.Звягельская, Д.В.Макаров
тического соперничества — хотя заметно более низкой интенсивности,
чем в районе Закавказья. Этому способствовали второстепенный статус
Центральной Азии по сравнению с Кавказом как на шкале стратегиче-
ских приоритетов безопасности России, так и с точки зрения реализации
каспийских энергопроектов, и одновременно наличие в Центральной Азии
общей угрозы в виде религиозного экстремизма и наркоторговли с мощ-
ным плацдармом в Афганистане. Сотрудничество в вопросах афганского
урегулирования в рамках ООН стало одним из немногих примеров кон-
структивного и взаимовыгодного партнерства России и США в этом ре-
гионе.
Политика стран Западной Европы в Центральной Азии имела до-
вольно существенные отличия от американской, что отмечалось многими
наблюдателями1. Эти различия в основном сводятся к тому, что:
европейцы более последовательны и принципиальны в том, что
касается критики авторитаризма и нарушений прав человека в странах
региона;
Европа не пыталась проявлять серьезную активность в политико-
военной сфере. Европейская политика, направленная на достижение ком-
плексной безопасности, делала акцент на технической, финансовой и
экономической поддержке реформ в странах Центральной Азии, а также
на программах гуманитарной помощи;
страны ЕС и особенно Германия стремились избегать тех шагов,
которые раздражали бы Россию, и подчеркивали, что намерены реализо-
вывать свои интересы в Центральной Азии только в сотрудничестве с
Россией;
в отличие от американцев, европейцы предпочитали вести осто-
рожный диалог с Ираном и постепенно налаживать с ним контакты;
европейский подход к Каспию в большей степени, чем американ-
ский, мотивирован экономическими интересами. Европейцы выражали
растущее недовольство попытками США монополизировать распоряже-
ние ресурсами Каспия и привилегиями, которыми пользуются американ-
ские компании в каспийских проектах.
В целом, потенциал Европы, ее возрастающие интересы в Центральной
Азии, особенно на фоне перспективы расширения Европейского Союза, и
ее неплохие отношения с Россией создавали предпосылки для более ак-
тивной роли европейских стран в обеспечении регионального сотрудни-
чества и безопасности в этом регионе. Не случайно некоторые американ-
ские аналитики предлагали США более тесно взаимодействовать с евро-
пейскими союзниками в деле выработки долгосрочной стратегии в отно-
шении региона, отмечая, что это создаст дополнительные возможности
для трансатлантического диалога о региональной стабильности2.
1
См., напр.: Лаумулин М. Казахстан и Запад: ретроспектива отношений в
1990-е годы // Центральная Азия и Кавказ. 2000. № 2 (8). С. 50–78; Strategic As-
sessment of Central Eurasia. P. 91.
2
Hill, Fiona. А Not-So-Grand Strategy: United States Policy in the Caucasus and
Central Asia Since 1991.
Восприятие Россией политики Запада в Центральной Азии 111
Россия и американское военное развертывание
в Центральной Азии после 11 сентября 2001 года
События 11 сентября и контртеррористическая операция США в
Афганистане создали новый контекст для взаимодействия России и США
в Центральной Азии.
Отношение к войне США против терроризма в ее различных аспектах
стало предметом серьезных разногласий в российской элите. Эмоциональ-
ный шок от терактов 11 сентября и чисто человеческое сочувствие аме-
риканскому народу диктовали, казалось бы, выбор в пользу сотрудниче-
ства с Вашингтоном. С другой стороны, обиды и унижения от политики
США 1990-х гг. были еще слишком свежи в памяти российского общест-
ва, сохранялся довольно высокий уровень враждебности и недоверия к
Америке, неверия в возможность равноправного партнерства с Западом.
В результате большинство в парламенте, военном и политическом сообще-
стве, прессе и академическом мире заняло или отрицательную, или выжида-
тельную позицию. Как отмечает А.Г.Арбатов, решение президента В.В.Пу-
тина принять активное участие в усилиях международной антитеррорис-
тической коалиции (за исключением прямых боевых действий) опиралось
на поддержку меньшинства политических и военных кругов России1. В
основе этого решения, официально объявленного президентом в его об-
ращении 24 сентября, лежал целый ряд как принципиальных, так и чисто
прагматических соображений.
В стратегическом плане это решение было способом еще раз про-
демонстрировать необратимость курса России на интеграцию и сотруд-
ничество с Западом, который получил новый импульс после прихода к
власти В.В.Путина. Хотя поначалу Запад видел в нем жесткого национа-
листа и сторонника евразийства, его внешнеполитическая стратегия все
же носила, скорее, «неозападнический» характер, будучи попыткой совмес-
тить стратегическую ориентацию на Запад с повышением международного
авторитета России и восстановлением ее прежних связей и позиций в
других регионах мира.
Накануне 11 сентября отношения между Россией и США/Западом/НАТО
находились в фазе нового подъема. Россия постепенно преодолевала «ко-
совский синдром», а на Западе стали воспринимать президента В.В.Путина
как серьезного и достойного политического партнера. Россия, стремящая-
ся к экономическому прорыву и интеграции с западными структурами,
была заинтересована в том, чтобы принять активное участие в совместных
действиях, особенно в условиях, когда мир столкнулся с новой общей
угрозой, отразить и сдержать которую по силам лишь наиболее развитым
государствам. Главную роль по созданию коалиции и по проведению опе-
рации против террористических групп, естественно, взяли на себя США
и потому, что стали жертвами невиданного ранее вызова, и потому, что
обладают самым мощным военно-политическим и экономическим потен-
циалом, позволяющим не только нанести при минимальным потерях
1
Арбатов А. Договор по ПРО и терроризм // Независимая газета. 2001. 26
декабря.
112 И.Д.Звягельская, Д.В.Макаров
(позже выяснилось, что практически и без них) удар по талибам и базам
организации «Аль-Каида», но и принять меры по созданию переходного
афганского правительства, организации широкомасштабной помощи Аф-
ганистану, его возвращению в мировое сообщество.
Косвенным свидетельством того, что события 11 сентября еще больше
укрепили стратегическую ориентацию российского руководства на Запад,
можно считать изменение внешнеполитических воззрений В.В.Жиринов-
ского, который всегда тонко улавливал конъюнктуру в высшем эшелоне
власти и озвучивал ее гораздо более прямолинейно, чем другие политики.
Сразу после событий 11 сентября, когда в российское руководство еще не
сформулировало официально свою позицию, В.В.Жириновский в привыч-
ной для него манере заявил, что теракты были хорошо спланированной
провокацией в интересах американских нефтяных корпораций, и призвал
президента В.В.Путина повернуться к Востоку, а арабов, иранцев и аф-
ганцев — объединиться с православным миром и Россией. «Вместе мы
сможем противостоять главному агрессору — США и Западному христи-
анству, которые за последние 50 лет развязали множество войн, погубив-
ших тысячи людей, прежде всего мусульман»1. Однако уже в декабре 2001 г.
на съезде ЛДПР В.В.Жириновский заявил, что после 11 сентября «ушел в
прошлое двухполюсный мир с двумя сверхдержавами и их союзниками, на
балансе сил которых основывалась глобальная стабильность мира послед-
ние 50 лет». По мнению Жириновского, у России, которая в соответствии
с новой программой ЛДПР относится к «северной цивилизации», общий
с США и Европой враг — международный экстремизм и терроризм, угро-
жающий с Юга. И для борьбы с этим врагом необходимо развивать полити-
ческое и военное взаимодействие между «цивилизованными северными
державами», в первую очередь между Россией и Соединенными Штатами2.
В тактическом плане взаимодействие с США и Западом в контртерро-
ристической операции должно было, по мнению Москвы, привести к от-
казу от двойных стандартов, когда в зависимости от политических префе-
ренций террористы могут считаться «борцами за независимость». Более
справедливый и реалистический подход Запада к проблеме терроризма
мог бы помочь снизить те угрозы, с которыми сталкивалась Россия и на
собственной территории, и на пространствах СНГ, прежде всего, в Цент-
ральной Азии, и которые постепенно принимали все более широкий и
интенсивный характер. Речь идет о наличии террористической состав-
ляющей в чеченском сепаратистском движении, о террористических ак-
тах в российских городах взрывах жилых домов в Москве, Волгодон-
ске, Буйнакске, о действиях террористов в Дагестане. Помимо этого, Рос-
сия имеет обязательства по обеспечению безопасности в Центральной
Азии, где активно действовали боевики Исламского движения Узбекиста-
на, вторгшиеся в Киргизию и Узбекистан в 1999, и в 2000 году. Известно,
что помощь и поддержку террористы ИДУ и чеченские боевики получали
и в Афганистане, где при установлении власти талибов образовалась так
1
Jamestown Monitor. 2001. 24 September. Vol. VII. Issue 174.
2
ЛДПР меняет ориентацию // Независимая газета. 2001. 14 декабря.
Восприятие Россией политики Запада в Центральной Азии 113
называемая серая зона, в которой действовали собственные законы и пра-
вила. Именно стремление обеспечить контроль и стабильность в Афгани-
стане, откуда талибы угрожали границам СНГ и откуда велась подрывная
террористическая деятельность, определили позитивное или, по крайней
мере, нейтральное отношение России к предоставлению центрально-ази-
атскими государствами своего воздушного пространства и аэродромов
для американской авиации, ведшей бои в Афганистане и доставлявшей
туда гуманитарные грузы.
Наконец, выступив в поддержку контртеррористической операции в
Афганистане и дав согласие на военное развертывание США в Централь-
ной Азии, Россия исходила из трезвой оценки своих ресурсов и возмож-
ностей. Российские власти окончательно преодолели постсоветский сверх-
державный синдром, фактически признав, что в своих отношениях с США
Россия не может рассчитывать на равноправное партнерство. США ис-
пользовали ситуацию, чтобы подтвердить свою лидирующую роль в мире,
и с этим России приходилось считаться. Такой вывод означал, что любые
попытки вернуться к «игре с нулевой суммой» и перевести свое недоволь-
ство слишком напористым стилем американской дипломатии в русло ре-
гионального соперничества будут контрпродуктивными. Было понятно,
что США сумеют провести операцию в Афганистане и без российской под-
держки, однако в этом случае Россия понесла бы серьезные политические
и моральные издержки.
Россия дала «зеленый свет» американскому военному развертыванию
в Центральной Азии не только потому, что этого требовала логика обще-
го решения о поддержке американской акции, но и потому, что она мало
что могла сделать, чтобы помешать странам Центральной Азии устано-
вить новые партнерские отношения с США. В.В.Путин пытался убедить
лидеров центрально-азиатских стран «действовать в рамках СНГ и ис-
пользовать структуры СНГ для консультаций и принятия решений»1, ка-
сающихся борьбы с терроризмом и ситуации в Афганистане. Однако Уз-
бекистан и Казахстан еще до речи В.В.Путина 24 сентября в односторон-
нем порядке выразили готовность сотрудничать с Вашингтоном. Узбеки-
стан к этому времени вообще не являлся участником ДКБ, что формально
обеспечивало ему достаточную свободу действий. Казахстан, традицион-
ный соперник Узбекистана в борьбе за региональное лидерство, попытал-
ся воспользоваться моментом, чтобы оспорить у него звание «главного
союзника» США,2 но при этом он не отказался от контактов и консульта-
ций с Москвой. Киргизия и Таджикистан заявили о намерениях «обяза-
тельно сначала проконсультироваться с Москвой». Президент А.Акаев спе-
циально подчеркнул, что его решение разрешить использование воздушно-
го пространства Киргизии было согласовано с В.В.Путиным и что «россий-
ско-киргизские консультации проходили в соответствии с процедурами
ДКБ СНГ»3. Судя по всему, попытка России заблокировать размещение
1
Jamestown Monitor. 2001. 18 September. Vol. VII. Issue 170.
2
Jamestown Fortnight in Review. 2001. 28 September. Vol. VII. Issue 19.
3
Ibid.
114 И.Д.Звягельская, Д.В.Макаров
американских военных в Центральной Азии вряд ли была бы успешной и,
во всяком случае, не принесла бы России политических дивидендов.
Таким образом, поддержка действий США в Афганистане и Цент-
ральной Азии была для России наиболее рациональным выбором. Важно
было лишь не переусердствовать в выражении этой поддержки, что могло
бы подпортить имидж России как страны с самостоятельной внешней
политикой, поляризовать само российское общество, а также ослабить по-
зицию России в будущих контактах с американцами относительно Цент-
ральной Азии. Не случайно с самого начала некоторые российские деятели
говорили о приемлемости лишь временного американского базирования в
этом регионе, только до момента окончания антитеррористической опе-
рации, а также о недопустимости расширения самой этой операции за
пределы Афганистана.
Первые итоги американского присутствия в Центральной Азии
Решение согласиться на американское военное развертывание в Цент-
ральной Азии было для России болезненным не только из-за сомнений в
истинных намерениях США, но и потому, что накануне 11 сентября Рос-
сия находилась в процессе восстановления своих позиций и влияния в ре-
гионе. В политическом и академическом лексиконе даже появилось вы-
ражение «возвращение России в Центральную Азию». Этому способство-
вали следующие основные факторы:
вылазки боевиков ИДУ в 1999–2000 гг. побудили режим И.Кари-
мова обратиться за помощью к внешним силам. Поскольку США в тот
период не проявили достаточной готовности взять под свою защиту Узбе-
кистан, Каримов был вынужден искать сближения с Москвой, а также с
Китаем;
успешно проведенная Россией операция по разгрому исламист-
ских группировок, вторгшихся в Дагестан в августе 1999 г., и последую-
щее начало «контртеррористической» операции в Чечне были с энтузи-
азмом восприняты правительствами стран Центральной Азии, и прежде
всего Узбекистана, поскольку продемонстрировали решимость и готов-
ность России бороться против общего врага исламского терроризма;
пришедший к власти в России В.В.Путин сумел наладить гораздо
более позитивные, чем Б.Н.Ельцин, личные отношения с И.Каримовым и
другими центрально-азиатскими лидерами.
В результате, хотя Узбекистан все-таки вышел из ДКБ, он все же за-
ключил с Россией ряд двухсторонних соглашений в сфере безопасности и
военного сотрудничества. Так, 11 декабря 1999 г. в ходе визита В.В.Пу-
тина в Ташкент был подписан Договор о дальнейшем углублении всесто-
роннего сотрудничества в военной и военно-технической области между
РФ и Узбекистаном. В марте 2000 г. Ташкент присоединился к Объединен-
ной системе ПВО СНГ и вскоре принял участие в совместных учениях
сил ПВО «Боевое содружество». Ряд новых соглашений в развитие Дого-
вора 1999 г. был подписаны в мае 2001 г. во время визита И.Каримова в
Москву. Узбекистан включился также в работу Шанхайской Организации
Сотрудничества (ШОС), в которой России наряду с Китаем принад-
лежала ведущая роль. В июле 2000 г. Узбекистан впервые присутствовал
ПредыдущаяПредыдущая
6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
СледующаяСледующая
© 2
Южный фланг СНГ. Центральная Азия-Каспий-Кавказ: возможности и вызовы для России: Монография
Текстовая версия документа PDF (размер: 4467.2 КБ)
Текстовая версия документа предназначена только для предварительного просмотра!
Преобразование в текст выполняется в автоматическом режиме, поэтому результат может сильно отличаться от оригинального документа. Изображения (картинки, формулы, графики) в документе игнорируются.
Рекомендуем скачать оригинальный документ
ПредыдущаяПредыдущая
6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
СледующаяСледующая
Восприятие Россией политики Запада в Центральной Азии 105
в этом регионе и то, что эти интересы были в основном нацелены на пред-
отвращение дестабилизации и конфликтов. С одной стороны, энергоре-
сурсы Каспия еще не были коммерчески раскручены, с другой стороны, в
тот период для Вашингтона безусловным приоритетом было сохранение
хороших отношений с Россией (принцип «сначала Россия — Russia first»),
основанных на безусловной прозападной ориентации российского руко-
водства. Поэтому США предпочитали действовать осторожно и не раз-
дражать Россию лишний раз на центрально-азиатском направлении. Аме-
риканские эксперты подчеркивали, что политика новых государств Цен-
тральной Азии может косвенно провоцировать или, напротив, сдержи-
вать развитие националистических, авторитарных и экспансионистских
тенденций в России, поэтому в интересах мирового сообщества способ-
ствовать установлению хороших рабочих отношений между этими госу-
дарствами и Россией. Странам региона предлагалось «быть реалистами» и
отдавать себе отчет в том, что, выстраивая свои отношения с ними, США
всегда будет учитывать, как это может повлиять на отношения Вашинг-
тона с Москвой1.
В то же время, Россия не видела особой угрозы на том направлении,
которое США считали для себя крайне важным и на котором они дейст-
вительно проявляли заметную активность: речь идет о проблеме ядерного
нераспространения в целом и демонтаже ядерного потенциала Казахста-
на в частности.
Однако уже к середине 1990-х гг. ситуация меняется, и Россия начи-
нает все более настороженно воспринимать действия США в Централь-
ной Азии.
Охлаждение отношений России с Западом. В этот период в России
на фоне серьезного социально-экономического кризиса и политической
нестабильности стало нарастать разочарование в Западе, что делало про-
западную внешнюю политику все более проигрышной во внутриполити-
ческом плане. В обществе складывается убеждение, что Запад не только
обманул ожидания России, так и не предоставив необходимую помощь
для проведения реформ и не ответив взаимностью на все внешнеполити-
ческие уступки Москвы, но и намеренно, через навязывание своих моделей
и рецептов развития, способствовал ослаблению могущества российского
государства. Катализатором ухудшения отношений России с Западом стали
критика Западом действий российской армии в Чечне, процесс расширения
НАТО на Восток, а позже и косовский кризис 1999 года. Уже во второй по-
ловине 1990-х гг. происходит переход российской внешней политики от без-
условной прозападной ориентации к более сбалансированному курсу, в рам-
ках которого возрос интерес к традиционным сферам советского влияния.
Возросший интерес России к Центральной Азии. Одним из важней-
ших приоритетов нового курса Москвы стало усиление внимания к стра-
нам СНГ, и прежде всего к постсоветскому Югу как источнику наиболее
вероятных угроз для безопасности России. Стало очевидно, что политика
1
Fuller, Graham E. Central Asia. The New Geopolitics. Santa-Monica: RAND,
1992. P. 77–80.
106 И.Д.Звягельская, Д.В.Макаров
изоляционизма на южном направлении невозможна и что стремление «от-
городиться» от этого региона приведет лишь к форсированному нараста-
нию там неблагоприятных для Москвы тенденций (дестабилизация уме-
ренных, лояльных России режимов, распространение религиозного экст-
ремизма, наркоторговли, неконтролируемая миграция и т.п.). Наиболее
наглядно это продемонстрировали конфликт в Таджикистане и предшест-
вовавшее ему падение режима Наджибуллы в Афганистане весной 1992 г.
Перспективы разработки и транспортировки энергоресурсов Каспийского
региона, частью которого была Центральная Азия, также способствовали
пересмотру российской политики. Центральная Азия снова стала воспри-
ниматься как зона жизненно важных интересов России и как ее естест-
венная сфера влияния. Соответственно, любое не согласованное с Моск-
вой внешнее проникновение или вмешательство в эту сферу расценива-
лось как геополитический вызов и угроза российским интересам.
Активизация политики США в регионе. Между тем, именно в этот
период вовлеченность США в дела Центральной Азии начинает заметно
возрастать. В 1997 г. США официально объявили Каспийский регион,
частью которого является Центральная Азия, зоной своих стратегических
интересов. Одной из причин активизации политики США в регионе стала
необходимость защитить экономические интересы американских нефтя-
ных компаний, заключивших в 1993–1994 гг. крупные контракты с пра-
вительствами Азербайджана и Казахстана. Кроме того, по мере появле-
ния новых, гораздо более оптимистичных экспертных оценок ресурсов
Каспия в Вашингтоне заговорили о важности этого региона с точки зре-
ния энергетической безопасности США и стали рассматривать разработ-
ку энергоресурсов Каспия как один из немногих возможных способов
диверсификации источников мировых поставок энергоносителей. Успех
реализации каспийских энергетических и транспортных проектов во мно-
гом зависел от того, насколько удастся урегулировать конфликты, под-
держать стабильность и безопасность, стимулировать экономическую и
политическую трансформацию стран региона, что побуждало США более
активно включаться в решение этих вопросов. Более актуальной стала
выглядеть и задача обеспечения независимости государств региона, по-
скольку, по мнению Вашингтона, «русские начали недружественно вести
себя по отношению к некоторым из своих новых соседей»1.
Между тем, практические действия США создавали впечатление, что
эти вполне законные интересы были подчинены более широким геополи-
тическим целям США и носили по отношению к ним вторичный харак-
тер. На всех направлениях американской политики в той или иной степе-
ни просматривались элементы соперничества с Москвой.
Региональные энергетические и коммуникационные проекты. Цент-
ральным звеном американской политики на этом направлении стало фор-
мирование новой сети трубопроводов и торгово-транспортных коммуни-
каций по линии Восток — Запад (проект ТRАСЕСА). Американцы не
1
Олкотт М.Б. Размышления о политике США в Центральной Азии // Pro et
Contra. Т. 5 (2000). № 3. Лето. С. 164.
Восприятие Россией политики Запада в Центральной Азии 107
скрывали, что одна из главных причин провозглашения такой стратегии
состояла в стремлении изолировать Иран, отношение к которому в Вашинг-
тоне заметно ужесточилось в 1995–1996 гг.1 Однако предлагаемая Вашинг-
тоном новая конфигурация трубопроводов и коммуникаций наносила
ущерб экономическим интересам не только Ирана, но и России. Во-первых,
эти трубопроводы (Баку — Джейхан и Транскаспийский) обходили бы
стороной не только Иран, но и Россию, через территорию которой пока
осуществляется транзит большей части каспийских энергоносителей на ев-
ропейский и мировой рынок. Во-вторых, Россия является одним из клю-
чевых участников коридора Север — Юг и весьма заинтересована в раз-
витии как этого коридора, так и двухстороннего сотрудничества с Ираном.
Более того, реалистические оценки масштабов энергоресурсов Каспия,
себестоимости их разработки и транспортировки делали далеко не бесспор-
ной их значимость с точки зрения энергетической безопасности США, по
крайней мере — в обозримом будущем. Коммерческая привлекательность
новых трубопроводов также была более чем сомнительна. Все это, особен-
но в сочетании с передачей именно Совету национальной безопасности и
Государственному департаменту США (а не Министерству торговли и энер-
гетики) функций кураторов каспийских энергопроектов, не могло не соз-
дать в Москве впечатления, что лозунги борьбы против монополизма и за
диверсификацию маршрутов транспортировки энергоносителей и комму-
никаций служат лишь прикрытием политики экономического вытеснения
России из региона и затруднения сотрудничества Москвы с Тегераном.
Проблемы безопасности. Приоритетным направлением в отношениях
США со странами Центральной Азии стала сфера безопасности и воен-
ного сотрудничества — то есть именно та сфера, которую Россия считала
для себя наиболее важной и перспективной. США начали активно вовле-
кать страны региона в программу «Партнерство ради мира», предоставляя
помощь в подготовке военных кадров, финансируя совместные учения, в
рамках которых подразделения вооруженных сил США и других стран
НАТО впервые появились невдалеке от южных рубежей России, причем это
происходило на фоне процесса расширения НАТО на восток. По призна-
нию американских экспертов, тот факт, что контакты США со странами ре-
гиона по линии Пентагона развивались явно быстрее, чем по линии Госде-
партамента, не мог не вызывать закономерной настороженности в Москве2.
Российское руководство не сомневалось, что поддержка США сыг-
рала немаловажную роль в решении Узбекистана о выходе из Договора о
коллективной безопасности СНГ, а также его присоединении к антирос-
1
Обвинив Иран в поддержке международного терроризма, попытках сорвать
мирный процесс на Ближнем Востоке и заполучить ядерное оружие, США при-
няли в августе 1996 г. закон о санкциях против Ирана (а также Ливии). Кроме
того, проект трубопровода Баку — Джейхан был способом вознаградить Турцию
за ее поддержку США во время войны против Ирака в 1991 г. и возместить ущерб,
который Анкара понесла в результате прекращения транзита иракской нефти.
2
Hill, Fiona. The Caucasus and Central Asia // Policy Brief. № 80. May 2001;
The Brookings Institution web-site.
108 И.Д.Звягельская, Д.В.Макаров
сийскому блоку ГУУАМ на встрече лидеров этой организации в Вашинг-
тоне в апреле 1999 г. Вольно или невольно, в условиях нарастания на-
пряженности в американо-российских отношениях, сигналы о поддержке
со стороны Вашингтона укрепляли позиции тех сил в странах СНГ, которые
не были настроены учитывать интересы безопасности России, что явилось
одним из факторов, затруднявших нормализацию двухсторонних отноше-
ний этих стран с Россией. Разумеется, свою долю вины за это несло и
само российское руководство.
Вместе с тем, к началу 2000-х гг. США не считали Центральную
Азию настолько важным регионом, чтобы претендовать на роль прямого
гаранта его безопасности. Это наглядно демонстрировало реальную асим-
метрию интересов безопасности России и США в этом регионе.
Независимость государств региона, содействие политическим и
экономическим реформам и соблюдению прав человека. Снижение зави-
симости экономик стран Центральной Азии от российского транзита, а их
безопасности — от соответствующих военно-политических механизмов
СНГ, в которых доминировала Россия, рассматривалось в Вашингтоне
как способ обеспечения большей политической самостоятельности стран
региона. Однако Москву не могло не беспокоить, что укрепление незави-
симости южных государств СНГ американцы фактически увязывали с
ослаблением связей между этими государствами и Россией1. Отвергая
утверждения американцев о том, что их действия являются лишь ответ-
ной реакцией на «неоимперскую» политику Москвы в отношении Цент-
ральной Азии и Кавказа, российское руководство видело в них признак
продолжения геополитического соперничества за передел сфер влияния.
Экономическая и военно-политическая ориентация на Россию должна
была просто смениться аналогичной ориентацией на США, тем более что
независимость, демократизация и проамериканская ориентация этих го-
сударств выглядели в рассуждениях американских экспертов понятиями
одного порядка (взаимосвязанными характеристиками)2.
Отдавая безусловный приоритет задаче обеспечения подобной «не-
зависимости» стран региона, в вопросах демократизации и прав человека
США вели себя крайне непоследовательно, зачастую следуя принципу
двойных стандартов. Это позволяло российским наблюдателям делать
вывод, что «риторика о правах человека нужна Вашингтону исключи-
тельно как средство давления на республики Центральной Азии и метод
политики»3.
Некоторые ведущие американские эксперты также высказывают
серьезные критические замечания в адрес политики США в регионе, ука-
зывая, в частности, на:
1
Олкотт М.Б. Размышления о политике США в Центральной Азии.
2
The Caucasus and Caspian Region: Understanding United States Policy. House
Committee on International Relations, Subcommittee on Europe. Testimony by Dr.
Brenda Shaffer, Research Director, Caspian Studies Program, Kennedy School of Gov-
ernment, Harvard University, October 10, 2001.
3
Лунев С.И. Вызовы безопасности южных границ России. М., 1999. С. 188.
Восприятие Россией политики Запада в Центральной Азии 109
отсутствие целостной и последовательной стратегии в отношении
региона, усугубляемое давлением различных лобби, бюрократической
несогласованностью и межведомственным соперничеством;
поверхностное представление о реальном состоянии и проблемах
региона, недооценку разнообразия и различий между составляющими его
странами;
неспособность понять степень исторической и геополитической важ-
ности Каспийского региона для соседних государств, в том числе России и
Ирана, и, соответственно, учитывать это обстоятельство в практической по-
литике;
неспособность соблюдать иерархию приоритетов, увлечение вто-
ростепенными интересами в ущерб главным1.
Признавая, что Россия имела достаточно оснований рассматривать
действия США как направленные против ее интересов, эти эксперты, од-
нако, считали, что такое восприятие не отражало действительных намере-
ний Вашингтона, а сложилось в результате отсутствия ясности и после-
довательности в американской политике. Эта политика, характеризуемая
в целом как избирательное участие (selective engagement), содержала в
себе некоторые двусмысленные элементы стратегии соперничества и ба-
ланса сил (competitive, balance of power strategy), однако в глазах других
держав именно эти элементы выглядели ее главным содержанием2.
Как бы то ни было, результаты политики США в регионе даже у неко-
торых американских наблюдателей не вызывали чувства оптимизма. По
их мнению, чрезмерное увлечение США проблемами трубопроводов и
безопасности наносило ущерб общему политическому и экономическому
развитию региона, способствовало росту коррупции, деформировало про-
цесс региональной интеграции и еще больше запутывало региональные
отношения. Политика США была внутренне противоречива: так, изоля-
ция Ирана фактически оборачивалась изоляцией стран Центральной Азии
и Азербайджана, что противоречило провозглашенной Вашингтоном це-
ли содействовать укреплению независимости и экономическому процве-
танию этих стран3. На деле страны региона оказались, в том числе и в
результате американской политики, вовлечены в соперничающие струк-
туры политического, экономического и военного сотрудничества4.
Таким образом, независимо от намерений Вашингтона, его действия
способствовали тому, что российско-американские отношения в Цент-
ральной Азии к концу 1990-х гг. все больше приобретали черты геополи-
1
Hill, Fiona. А Not-So-Grand Strategy: United States Policy in the Caucasus and
Central Asia Since 1991 // Strategic Assessment of Central Eurasia / Eds. Charles Fair-
banks, S.Frederick Starr, C.Richard Nelson, Kenneth Weisbrode / The Atlantic Council
of the United States — Central Asia — Caucasus Institute, SAIS. January 2001; The
Brookings Institution web-site.
2
Strategic Assessment of Central Eurasia. P. 103–104.
3
Ibid. P. 4.
4
Hill, Fiona. А Not-So-Grand Strategy: United States Policy in the Caucasus and
Central Asia Since 1991.
110 И.Д.Звягельская, Д.В.Макаров
тического соперничества — хотя заметно более низкой интенсивности,
чем в районе Закавказья. Этому способствовали второстепенный статус
Центральной Азии по сравнению с Кавказом как на шкале стратегиче-
ских приоритетов безопасности России, так и с точки зрения реализации
каспийских энергопроектов, и одновременно наличие в Центральной Азии
общей угрозы в виде религиозного экстремизма и наркоторговли с мощ-
ным плацдармом в Афганистане. Сотрудничество в вопросах афганского
урегулирования в рамках ООН стало одним из немногих примеров кон-
структивного и взаимовыгодного партнерства России и США в этом ре-
гионе.
Политика стран Западной Европы в Центральной Азии имела до-
вольно существенные отличия от американской, что отмечалось многими
наблюдателями1. Эти различия в основном сводятся к тому, что:
европейцы более последовательны и принципиальны в том, что
касается критики авторитаризма и нарушений прав человека в странах
региона;
Европа не пыталась проявлять серьезную активность в политико-
военной сфере. Европейская политика, направленная на достижение ком-
плексной безопасности, делала акцент на технической, финансовой и
экономической поддержке реформ в странах Центральной Азии, а также
на программах гуманитарной помощи;
страны ЕС и особенно Германия стремились избегать тех шагов,
которые раздражали бы Россию, и подчеркивали, что намерены реализо-
вывать свои интересы в Центральной Азии только в сотрудничестве с
Россией;
в отличие от американцев, европейцы предпочитали вести осто-
рожный диалог с Ираном и постепенно налаживать с ним контакты;
европейский подход к Каспию в большей степени, чем американ-
ский, мотивирован экономическими интересами. Европейцы выражали
растущее недовольство попытками США монополизировать распоряже-
ние ресурсами Каспия и привилегиями, которыми пользуются американ-
ские компании в каспийских проектах.
В целом, потенциал Европы, ее возрастающие интересы в Центральной
Азии, особенно на фоне перспективы расширения Европейского Союза, и
ее неплохие отношения с Россией создавали предпосылки для более ак-
тивной роли европейских стран в обеспечении регионального сотрудни-
чества и безопасности в этом регионе. Не случайно некоторые американ-
ские аналитики предлагали США более тесно взаимодействовать с евро-
пейскими союзниками в деле выработки долгосрочной стратегии в отно-
шении региона, отмечая, что это создаст дополнительные возможности
для трансатлантического диалога о региональной стабильности2.
1
См., напр.: Лаумулин М. Казахстан и Запад: ретроспектива отношений в
1990-е годы // Центральная Азия и Кавказ. 2000. № 2 (8). С. 50–78; Strategic As-
sessment of Central Eurasia. P. 91.
2
Hill, Fiona. А Not-So-Grand Strategy: United States Policy in the Caucasus and
Central Asia Since 1991.
Восприятие Россией политики Запада в Центральной Азии 111
Россия и американское военное развертывание
в Центральной Азии после 11 сентября 2001 года
События 11 сентября и контртеррористическая операция США в
Афганистане создали новый контекст для взаимодействия России и США
в Центральной Азии.
Отношение к войне США против терроризма в ее различных аспектах
стало предметом серьезных разногласий в российской элите. Эмоциональ-
ный шок от терактов 11 сентября и чисто человеческое сочувствие аме-
риканскому народу диктовали, казалось бы, выбор в пользу сотрудниче-
ства с Вашингтоном. С другой стороны, обиды и унижения от политики
США 1990-х гг. были еще слишком свежи в памяти российского общест-
ва, сохранялся довольно высокий уровень враждебности и недоверия к
Америке, неверия в возможность равноправного партнерства с Западом.
В результате большинство в парламенте, военном и политическом сообще-
стве, прессе и академическом мире заняло или отрицательную, или выжида-
тельную позицию. Как отмечает А.Г.Арбатов, решение президента В.В.Пу-
тина принять активное участие в усилиях международной антитеррорис-
тической коалиции (за исключением прямых боевых действий) опиралось
на поддержку меньшинства политических и военных кругов России1. В
основе этого решения, официально объявленного президентом в его об-
ращении 24 сентября, лежал целый ряд как принципиальных, так и чисто
прагматических соображений.
В стратегическом плане это решение было способом еще раз про-
демонстрировать необратимость курса России на интеграцию и сотруд-
ничество с Западом, который получил новый импульс после прихода к
власти В.В.Путина. Хотя поначалу Запад видел в нем жесткого национа-
листа и сторонника евразийства, его внешнеполитическая стратегия все
же носила, скорее, «неозападнический» характер, будучи попыткой совмес-
тить стратегическую ориентацию на Запад с повышением международного
авторитета России и восстановлением ее прежних связей и позиций в
других регионах мира.
Накануне 11 сентября отношения между Россией и США/Западом/НАТО
находились в фазе нового подъема. Россия постепенно преодолевала «ко-
совский синдром», а на Западе стали воспринимать президента В.В.Путина
как серьезного и достойного политического партнера. Россия, стремящая-
ся к экономическому прорыву и интеграции с западными структурами,
была заинтересована в том, чтобы принять активное участие в совместных
действиях, особенно в условиях, когда мир столкнулся с новой общей
угрозой, отразить и сдержать которую по силам лишь наиболее развитым
государствам. Главную роль по созданию коалиции и по проведению опе-
рации против террористических групп, естественно, взяли на себя США
и потому, что стали жертвами невиданного ранее вызова, и потому, что
обладают самым мощным военно-политическим и экономическим потен-
циалом, позволяющим не только нанести при минимальным потерях
1
Арбатов А. Договор по ПРО и терроризм // Независимая газета. 2001. 26
декабря.
112 И.Д.Звягельская, Д.В.Макаров
(позже выяснилось, что практически и без них) удар по талибам и базам
организации «Аль-Каида», но и принять меры по созданию переходного
афганского правительства, организации широкомасштабной помощи Аф-
ганистану, его возвращению в мировое сообщество.
Косвенным свидетельством того, что события 11 сентября еще больше
укрепили стратегическую ориентацию российского руководства на Запад,
можно считать изменение внешнеполитических воззрений В.В.Жиринов-
ского, который всегда тонко улавливал конъюнктуру в высшем эшелоне
власти и озвучивал ее гораздо более прямолинейно, чем другие политики.
Сразу после событий 11 сентября, когда в российское руководство еще не
сформулировало официально свою позицию, В.В.Жириновский в привыч-
ной для него манере заявил, что теракты были хорошо спланированной
провокацией в интересах американских нефтяных корпораций, и призвал
президента В.В.Путина повернуться к Востоку, а арабов, иранцев и аф-
ганцев — объединиться с православным миром и Россией. «Вместе мы
сможем противостоять главному агрессору — США и Западному христи-
анству, которые за последние 50 лет развязали множество войн, погубив-
ших тысячи людей, прежде всего мусульман»1. Однако уже в декабре 2001 г.
на съезде ЛДПР В.В.Жириновский заявил, что после 11 сентября «ушел в
прошлое двухполюсный мир с двумя сверхдержавами и их союзниками, на
балансе сил которых основывалась глобальная стабильность мира послед-
ние 50 лет». По мнению Жириновского, у России, которая в соответствии
с новой программой ЛДПР относится к «северной цивилизации», общий
с США и Европой враг — международный экстремизм и терроризм, угро-
жающий с Юга. И для борьбы с этим врагом необходимо развивать полити-
ческое и военное взаимодействие между «цивилизованными северными
державами», в первую очередь между Россией и Соединенными Штатами2.
В тактическом плане взаимодействие с США и Западом в контртерро-
ристической операции должно было, по мнению Москвы, привести к от-
казу от двойных стандартов, когда в зависимости от политических префе-
ренций террористы могут считаться «борцами за независимость». Более
справедливый и реалистический подход Запада к проблеме терроризма
мог бы помочь снизить те угрозы, с которыми сталкивалась Россия и на
собственной территории, и на пространствах СНГ, прежде всего, в Цент-
ральной Азии, и которые постепенно принимали все более широкий и
интенсивный характер. Речь идет о наличии террористической состав-
ляющей в чеченском сепаратистском движении, о террористических ак-
тах в российских городах взрывах жилых домов в Москве, Волгодон-
ске, Буйнакске, о действиях террористов в Дагестане. Помимо этого, Рос-
сия имеет обязательства по обеспечению безопасности в Центральной
Азии, где активно действовали боевики Исламского движения Узбекиста-
на, вторгшиеся в Киргизию и Узбекистан в 1999, и в 2000 году. Известно,
что помощь и поддержку террористы ИДУ и чеченские боевики получали
и в Афганистане, где при установлении власти талибов образовалась так
1
Jamestown Monitor. 2001. 24 September. Vol. VII. Issue 174.
2
ЛДПР меняет ориентацию // Независимая газета. 2001. 14 декабря.
Восприятие Россией политики Запада в Центральной Азии 113
называемая серая зона, в которой действовали собственные законы и пра-
вила. Именно стремление обеспечить контроль и стабильность в Афгани-
стане, откуда талибы угрожали границам СНГ и откуда велась подрывная
террористическая деятельность, определили позитивное или, по крайней
мере, нейтральное отношение России к предоставлению центрально-ази-
атскими государствами своего воздушного пространства и аэродромов
для американской авиации, ведшей бои в Афганистане и доставлявшей
туда гуманитарные грузы.
Наконец, выступив в поддержку контртеррористической операции в
Афганистане и дав согласие на военное развертывание США в Централь-
ной Азии, Россия исходила из трезвой оценки своих ресурсов и возмож-
ностей. Российские власти окончательно преодолели постсоветский сверх-
державный синдром, фактически признав, что в своих отношениях с США
Россия не может рассчитывать на равноправное партнерство. США ис-
пользовали ситуацию, чтобы подтвердить свою лидирующую роль в мире,
и с этим России приходилось считаться. Такой вывод означал, что любые
попытки вернуться к «игре с нулевой суммой» и перевести свое недоволь-
ство слишком напористым стилем американской дипломатии в русло ре-
гионального соперничества будут контрпродуктивными. Было понятно,
что США сумеют провести операцию в Афганистане и без российской под-
держки, однако в этом случае Россия понесла бы серьезные политические
и моральные издержки.
Россия дала «зеленый свет» американскому военному развертыванию
в Центральной Азии не только потому, что этого требовала логика обще-
го решения о поддержке американской акции, но и потому, что она мало
что могла сделать, чтобы помешать странам Центральной Азии устано-
вить новые партнерские отношения с США. В.В.Путин пытался убедить
лидеров центрально-азиатских стран «действовать в рамках СНГ и ис-
пользовать структуры СНГ для консультаций и принятия решений»1, ка-
сающихся борьбы с терроризмом и ситуации в Афганистане. Однако Уз-
бекистан и Казахстан еще до речи В.В.Путина 24 сентября в односторон-
нем порядке выразили готовность сотрудничать с Вашингтоном. Узбеки-
стан к этому времени вообще не являлся участником ДКБ, что формально
обеспечивало ему достаточную свободу действий. Казахстан, традицион-
ный соперник Узбекистана в борьбе за региональное лидерство, попытал-
ся воспользоваться моментом, чтобы оспорить у него звание «главного
союзника» США,2 но при этом он не отказался от контактов и консульта-
ций с Москвой. Киргизия и Таджикистан заявили о намерениях «обяза-
тельно сначала проконсультироваться с Москвой». Президент А.Акаев спе-
циально подчеркнул, что его решение разрешить использование воздушно-
го пространства Киргизии было согласовано с В.В.Путиным и что «россий-
ско-киргизские консультации проходили в соответствии с процедурами
ДКБ СНГ»3. Судя по всему, попытка России заблокировать размещение
1
Jamestown Monitor. 2001. 18 September. Vol. VII. Issue 170.
2
Jamestown Fortnight in Review. 2001. 28 September. Vol. VII. Issue 19.
3
Ibid.
114 И.Д.Звягельская, Д.В.Макаров
американских военных в Центральной Азии вряд ли была бы успешной и,
во всяком случае, не принесла бы России политических дивидендов.
Таким образом, поддержка действий США в Афганистане и Цент-
ральной Азии была для России наиболее рациональным выбором. Важно
было лишь не переусердствовать в выражении этой поддержки, что могло
бы подпортить имидж России как страны с самостоятельной внешней
политикой, поляризовать само российское общество, а также ослабить по-
зицию России в будущих контактах с американцами относительно Цент-
ральной Азии. Не случайно с самого начала некоторые российские деятели
говорили о приемлемости лишь временного американского базирования в
этом регионе, только до момента окончания антитеррористической опе-
рации, а также о недопустимости расширения самой этой операции за
пределы Афганистана.
Первые итоги американского присутствия в Центральной Азии
Решение согласиться на американское военное развертывание в Цент-
ральной Азии было для России болезненным не только из-за сомнений в
истинных намерениях США, но и потому, что накануне 11 сентября Рос-
сия находилась в процессе восстановления своих позиций и влияния в ре-
гионе. В политическом и академическом лексиконе даже появилось вы-
ражение «возвращение России в Центральную Азию». Этому способство-
вали следующие основные факторы:
вылазки боевиков ИДУ в 1999–2000 гг. побудили режим И.Кари-
мова обратиться за помощью к внешним силам. Поскольку США в тот
период не проявили достаточной готовности взять под свою защиту Узбе-
кистан, Каримов был вынужден искать сближения с Москвой, а также с
Китаем;
успешно проведенная Россией операция по разгрому исламист-
ских группировок, вторгшихся в Дагестан в августе 1999 г., и последую-
щее начало «контртеррористической» операции в Чечне были с энтузи-
азмом восприняты правительствами стран Центральной Азии, и прежде
всего Узбекистана, поскольку продемонстрировали решимость и готов-
ность России бороться против общего врага исламского терроризма;
пришедший к власти в России В.В.Путин сумел наладить гораздо
более позитивные, чем Б.Н.Ельцин, личные отношения с И.Каримовым и
другими центрально-азиатскими лидерами.
В результате, хотя Узбекистан все-таки вышел из ДКБ, он все же за-
ключил с Россией ряд двухсторонних соглашений в сфере безопасности и
военного сотрудничества. Так, 11 декабря 1999 г. в ходе визита В.В.Пу-
тина в Ташкент был подписан Договор о дальнейшем углублении всесто-
роннего сотрудничества в военной и военно-технической области между
РФ и Узбекистаном. В марте 2000 г. Ташкент присоединился к Объединен-
ной системе ПВО СНГ и вскоре принял участие в совместных учениях
сил ПВО «Боевое содружество». Ряд новых соглашений в развитие Дого-
вора 1999 г. был подписаны в мае 2001 г. во время визита И.Каримова в
Москву. Узбекистан включился также в работу Шанхайской Организации
Сотрудничества (ШОС), в которой России наряду с Китаем принад-
лежала ведущая роль. В июле 2000 г. Узбекистан впервые присутствовал
ПредыдущаяПредыдущая
6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
СледующаяСледующая
© 2
Комментарии
Отправить комментарий