«Беренхалле» – разгадка Катыни
«Беренхалле» – разгадка Катыни
Дата: 10 апреля 2010 ‡ Рубрика: Загадки Истории, Избранное
Жители Смоленска не любят мемориал «Катынь». Они ему не верят. А не верят потому, что знают правду
Обстоятельства гибели польских офицеров, похороненных в печально знаменитом Катынском лесу, для жителей Смоленщины никогда не были тайной. Но эти люди вовсе не молчали, для этого у них никогда не было ни причин, ни поводов. Просто их никто не спрашивал и, тем более, не публиковал их воспоминаний.
Мое детство прошло на окраине Смоленска, именно в тех местах, которые в нынешнее время обросли огромным количеством исторических спекуляций. И я прекрасно помню, о чем в те годы рассказывали бывшие партизаны или те, кто просто пережил период оккупации.
В конце 1950-х и начале 1960-х годов вряд ли кому могло прийти в голову, что, сидя вечером на завалинке, рассказывать о войне стоило бы, как говорится, под запись. И что запись эта через много лет смогла бы поставить точку в грязном деле международного масштаба.
Но нет, в те годы никто об этом не думал. Хотя оставшиеся в живых участники войны очень хорошо знали: и польские офицеры, и советские военнопленные работали на строительстве бункера Гитлера под Смоленском, в лесном массиве Красный Бор. После завершения работ и те, и другие были уничтожены.
Версия против версии
В феврале-апреле 1943 года на Смоленщине началась череда странных и совсем не характерных для того периода событий. В самом деле, трудно представить, что в дни окончания битвы под Сталинградом и тяжелейших боев под Харьковом высшее руководство рейха не нашло для себя дела более важного, чем раскопки каких-то могил на отдельном участке давно захваченной территории.
Война войной, а дело было поставлено с размахом. Тут и прибытие в холодные смоленские леса специально сформированной польской делегации с участием особо доверенного «писателя», Ф.Гетля, которому затем была оказана честь первым сделать по радио сообщение о том, что польских офицеров убили именно русские. Тут и руководство раскопками известного немецкого профессора Г.Бутца, и целый интернационал судебно-медицинских экспертов, привезенных не только из оккупированных немцами стран, но даже из Швейцарии…
Эта представительная делегация исследовала (или просто осмотрела, с точностью это установить невозможно) девять трупов и подписала протокол, который в начале мая был опубликован в «Фолькишер беобахтер».
По немецкой версии, польские офицеры были расстреляны в марте 1940 года, после того, как были приговорены «специальной тройкой НКВД»* к смертной казни. Но вот странное дело: «протокол» содержит детали, которые медицинские эксперты никак не могли установить, даже при всем желании и высочайшей квалификации. Ну, к примеру, откуда светилам медицины знать, что польских офицеров небольшими партиями вывезли на станцию Гнездово, западнее Смоленска, там-де пересаживали в автобус с закрашенными окнами, а затем этот автобус отвозил пленных в сарай в местечке Козьи Горы, – это лесистая местность в дачном пригороде Смоленска. Они что, своими глазами это видели? Да и «автобус из 1940 года», и его «закрашенные стекла», и «сарай» – это совсем не по медицинской части. Но ведь подписали же протокол…
Дальше – простой вывод: примерно в полукилометре от строений дома отдыха НКВД (Козьи Горы), на обочине дороги, соединяющей автотрассу и дом отдыха, были расстреляны около десяти тысяч человек. Захоронены, естественно, там же. Сами поляки, правда, упорно держатся за другое число: четыре с половиной тысячи.
Тем не менее, далеко не все в этой версии «срастается». Расстреливать около действующего дома отдыха НКВД, можно сказать, в собственном дворе – это, по меньшей мере, идиотизм. Да что там дом отдыха… Козьи Горы в предвоенный период – это известное место для пикников и шашлыков. Туда, особенно в выходные дни, выезжала добрая половина жителей Смоленска. От места захоронения поляков до оживленного шоссе – двести метров, а до «мангалов с шашлыками» – семьсот… С такими же шансами на успех сегодня можно организовать «тайные» расстрелы и захоронения в Москве, в Серебряном бору.
По советской версии, в марте 1940 года часть пленных польских офицеров была осуждена Особым совещанием при НКВД СССР и приговорена к пяти годам ссылки в исправительные трудовые лагеря с лишением права переписки. К началу войны они находились в лагерях под Смоленском (лагерей было три), строили дороги. Известно, что в ходе боев за Смоленск немцы предприняли энергичный фланговый маневр и ударом с юга взяли город. При этом никаких пленных из-под Смоленска чекисты не вывозили и не выводили. В тот момент это было технически невозможно: шоссейные и железные дороги оказались перерезаны, а восточнее лагерей шли сильнейшие бои. Известно также, что среди пленных возникло некое подобие бунта, когда им предложили отправиться на восток пешком, лесами. Это значит, что поляки вполне осознанно решили сменить советские лагеря на немецкие. Ладно, сменили…
Захватив советские лагеря, немцы стали в них полновластными хозяевами. В феврале – марте 1942 года они из разных мест начали свозить в Катынский лес трупы польских офицеров и хоронить их в заранее вырытых рвах. Спустя год Геббельс начал свою масштабную пропагандистскую кампанию.
Смоленск был освобожден 25 сентября 1943 года. По мере того, как фронт отодвигался на запад, появилась возможность исследования захоронений. В начале ноября в Катынь прибыла советская следственная комиссия, которую впоследствии назвали по имени председателя «комиссией Бурденко». До февраля 1944 года комиссия исследовала в общей сложности 925 трупов. В конце расследования в Катынь были приглашены иностранные журналисты, аккредитованные в тот период в Москве.
Выводы комиссии о безусловной вине немцев за расстрел поляков изложены в двух, по сути, идентичных документах, – в открытом сообщении и в секретной справке для руководства. Кстати, если даже предположить, что поляки были расстреляны советской стороной, то зачем нужно копаться в лесу всю зиму, да еще и демонстрировать все это союзникам? А любые необходимые справки можно составить, даже не выезжая из Москвы…
«Тайна» в шаговой доступности
«…В послевоенные годы по Смоленску ходили поражающие воображение слухи о том, что в годы оккупации на окраине города в поселке Красный бор фашистами был построен огромный подземный комплекс «Беренхалле» («Медвежья берлога»), который в народе просто называли «бункер Гитлера». По слухам, комплекс состоял из подземного конференц-зала, рассчитанного на 250 мест, стратегического узла связи, состоявшего из четырех этажей, уходивших глубоко под землю и сообщавшихся между собой винтовой лестницей и системой многокилометровых тоннелей, ведущих к Днепру и к аэродрому».
Примерно так в наши дни пишут о «Медвежьей берлоге» немногочисленные российские СМИ. Вероятно, для них это по сей день «тайна» и «слухи».
Но для жителей Смоленщины никакой тайны никогда не было. О бункере знали все, от мала до велика, причем, с самого начала строительства. Да и после войны любой мальчишка мог легко найти и показать не только массивные бетонные колпаки – входы в бункер, но и примерно определить внешние границы подземного сооружения. Тем более, что в лесном массиве Красный Бор в течение многих лет находились пионерские лагеря, в том числе лагерь, принадлежащий Смоленскому авиазаводу. От пионерлагеря до ближайшего бронеколпака было километра полтора, через лес; мы, будучи школьниками, туда каждый день ходили собирать чернику. Такая вот страшная «тайна».
По своей форме и пропорциям колпак напоминал буханку ржаного хлеба, потому и получил у нас соответствующее название: «буханка». В нем была всего одна наглухо заваренная стальная дверь, которая выходила в сторону подведенной прямо к «буханке» железнодорожной колее (от двери до колеи – не более десятка шагов).
Сегодня без особого труда можно найти три надземных бункера. Это выходы на поверхность. У каждого из них свое прозвище: «Круглый», «Шалаш», «Западный». Входы в бетонные сооружения закрыты наглухо.
Внутри периметра
Строительство бункера началось осенью 1941 года. А к середине августа 1942 года он был полностью готов. Но, как считается, к этому моменту у Гитлера уже не было необходимости активно использовать бункер. Хотя он и побывал в «Беренхалле» дважды: в ноябре 1941 и в марте 1943 года. (С последним визитом связана неудачная попытка покушения на Гитлера со стороны группы немецких генералов. Любопытно, что это покушение и раскопки в Катыни совпадают по времени).
Есть достоверные данные о том, что Красный Бор неоднократно посещали Гудериан, Кейтель, Йодль, Канарис. В этих же местах находилась известная разведывательная школа абвера «Сатурн», хотя нет точной информации о том, использовалась ли в ее интересах какая-либо часть подземных сооружений «Бернхалле».
…Если судить по далеко не полным немецким архивным данным, в строительстве «Медвежьей берлоги» были заняты около двух с половиной тысяч сотрудников немецкой военно-строительной организации «Тодт» и… «русские гражданские рабочие». В переводе с военно-казенного языка на нормальный это означает, что бункер строили военнопленные. Со всеми вытекающими для них последствиями.
Те, кто пережил оккупацию, и без архивных данных знали, что на объекте работали не только советские военнопленные, но и поляки, те самые офицеры, что предпочли для себя «хороший» немецкий плен. Полное отсутствие информации о дальнейшей судьбе всех этих людей – это и есть предельно ясный ответ на вопрос, куда они потом делись. Уже в наши дни просочилась информация о том, что не только советские и польские, но даже некоторые немецкие строительные команды по окончании работ были уничтожены.
Особого внимания заслуживает строжайший режим секретности, который поддерживался на строительстве «Медвежьей берлоги». Современные российские «информированные» СМИ в один голос утверждают, что бункер охраняли офицеры-эсэсовцы из дивизии «Мертвая голова». Это обычный журналистский бред. 3-я танковая дивизия СС «Мертвая голова» (даже с учетом входивших в ее состав двух панцергренадерских полков «Туле» и «Теодор Эйке») совершенно на предназначена для выполнения каких бы то ни было охранных функций…
Местные жители, в том числе бывшие партизаны, рассказывали, как все было на самом деле. Подземный объект имел четыре периметра безопасности. Первый, внешний периметр обеспечивала вспомогательная полиция (полицаи-предатели). Второй периметр – периодически сменявшие друг друга пехотные части вермахта. Третий периметр – подразделения СС, явно из Германии, не с фронта. Четвертый, самый ответственный периметр – финны. Да, да, немногословные и флегматичные парни из страны лесов и озер. И если ни немцев, ни полицаев местные жители, в общем-то, особенно не боялись, то в руки финнам старались не попадаться ни при каких обстоятельствах. Флегматичные парни отличались абсолютным фанатизмом и крайней жестокостью.
Жесткий режим охраны всей зоны строительства и прилегающих территорий в полной мере распространялся и на так называемый Катынский лес.
Здесь стоит уточнить географическое расположение Красного Бора и самой «Медвежьей берлоги». Лесной массив находится в нескольких километрах западнее Смоленска, на левом берегу Днепра (параллельно Днепру проходят Витебское шоссе и железная дорога). Козьи Горы, Село Катынь и Катынский лес находятся западнее Красного бора. Космическая съемка отчетливо показывает, что расстояние между границами лесного массива Красный Бор и Катынским лесом, в их современной конфигурации составляет около четырех километров. Это значит, что в период Великой Отечественной войны расстояние «от опушки до опушки» могло быть значительно меньше. Поэтому расстрелять внутри охраняемой зоны, в соседнем лесочке любое количество пленных, – хоть польских, хоть советских, – вообще не проблема.
«Историки» из ЦК
Сегодня польский мемориал «Катынь» – это образец воинского захоронения. Ухоженные дорожки и монументальные символические надгробья… Погибшие на Смоленщине партизаны могли бы позавидовать такой помпезности, обустроенной на государственном уровне.
…В конце 1980-х и начале 1990-х состоялась череда ритуальных процедур покаяния, начало которым положил Горбачев. Ему подыграл в этом Валентин Фалин**, заведующий международным отделом ЦК КПСС. В сущности, его роль стала ключевой в этой истории: именно этот доктор исторических наук с готовностью лакея доложил Горбачеву, что «поляков убил НКВД». А генеральный прокурор Трубин с такой же готовностью все это «подмахнул».
Так расцвела развесистая историческая клюква под названием «Катынское дело».
А расследование в наше время? А если по всем правилам? Его просто не было. И дело не только в спешке. Любое серьезное расследование предполагает неукоснительное соблюдение необходимых по закону следственных процедур. Да, кое-какие раскопки были, но именно «кое-какие». Следственными процедурами там даже не пахло. И это в ситуации, когда «команда Горбачева» и польская сторона были максимально заинтересованы в «раскрутке» дела.
Не логично получается. При такой степени политической заинтересованности можно было привлечь любое количество грамотных специалистов по ведению следственных действий, чтобы раз и навсегда закрепить собственную, «правильную» версию событий. Но, похоже, что «историки» из ЦК КПСС знали: закреплять в Катынском лесу было просто нечего. Поэтому ответственное «расследование» поручили группе дилетантов-общественников. Это факт, который говорит о многом.
P.S. Жители Смоленска не любят мемориал «Катынь». Они ему не верят. А не верят потому, что знают правду. А еще они знают другие окрестные места, куда действительно можно и нужно принести живые цветы, и не только в День Победы.
Федор Велякин
Похожие темы:
- Катынский бред и «неправильные поляки» Берии Ох, не хотел я обращаться к теме Катыни… Ведь после исследований Юрия Мухина («Антироссийская подлость», «Катынский детектив», фильм «Катынская подлость» и др.) тёмных пятен в этой грязной истории осталось очень мало. Но выступление Владимира Владимировича Путина на пресс-конференции после траурных мероприятий в Катыни 7 апреля 2010 года не оставило...
Комментарии
Отправить комментарий