А.Чеботарев -
Пограничные вопросы Казахстана и КНР. Трудный путь к добрососедству11:10 04.06.2002
Андрей Чеботарев,
политолог
10 мая 2002 года в рамках своего визита в Китайскую народную Республику государственный секретарь - министр иностранных дел Республики Казахстан Касымжомарт Токаев встретился с заместителем премьера Государственного совета КНР Цянь Цичэнем и министром иностранных дел Тан Цзясюанем. Главы внешнеполитических ведомств двух государств подписали Протокол о демаркации линии государственной границы между РК и КНР. Данный документ практически поставил точку в долгосрочном процессе урегулирования пограничного вопроса между двумя странами, который довольно остро стоял еще во времена Союза ССР.
Согласно протоколу и прилагаемым к нему документам, общая протяженность казахстанско-китайской границы составляет 1782 км, из которых 1215 км приходится на сухопутную границу и 566 км - на водную. Линия границы обозначена 599 пограничными знаками. Все пограничные реки между Казахстаном и Китаем являются судоходные. В полосе границы расположено 57 островов.
Доктор политических наук Константин Сыроежкин считает рассматриваемое событие нормальным процессом, который закрепил сложившийся статус-кво в пограничных отношениях между Казахстаном и Китаем. Тем более, что делимитация границы состоялась задолго до этого. Поэтому демаркация прошла автоматически как закономерная процедура. Хотя можно давать разные оценки процессу и итогам этой делимитации. В целом же, можно назвать достижением то, что вопрос о казахстанско-китайской границе снят с повестки дня в отношениях между двумя странами.
Следует отметить, что территориально-пограничные вопросы не раз поднимались в отношениях между казахами и китайцами в средние века и новое время. Правда, когда Казахстан пребывал в составе Российской империи, затем Союза ССР, давление на него со стороны "Поднебесной империи" по поводу этих вопросов уже не было таким сильным, как прежде. Единственно ощутимыми были события 1969 года, связанные с военно-политическим противостоянием на советско-китайской границе, которые затронули район реки Тасты и поселка Жаланашколь в Семипалатинской области.
С обретением Казахстаном государственной независимости он стал общаться с Китаем на равных, а их отношения обрели новый характер. Прежде всего, удалось преодолеть негативное "наследство" советского прошлого и построить свое взаимодействие с восточным соседом на добрососедской основе. Вместе с тем этот процесс не мог обойти пограничный вопрос. Впервые он был поднят властями КНР во время визита в эту страну в феврале 1992 года премьер-министра РК Сергея Терещенко.
26 апреля 1994 года, когда в Казахстане с официальным визитом находился премьер Госсовета КНР Ли Пэн, стороны подписали Соглашение о казахстанско-китайской границе. В целом, данное соглашение сохраняло прежнюю линию прохождения советско-китайской границы на ее казахстанском участке. Однако не был решен вопрос о двух так называемых "спорных" участках, затрагивающих территорию между 15 и 16 и 48 и 49 пограничных точек. В связи с этим демаркация казахстанско-китайской границы затянулась на неопределенное время.
В то же время Казахстан и Китай продолжили развитие своих отношений в сторону преодоления многолетней неопределенности и конфронтации в отношениях между республиками бывшего СССР и КНР, создания климата доверия и безопасности на всей протяженности бывшей советско-китайской границе и основ для дальнейшего конструктивного сотрудничества. В этом плане очень важным стали подписания в апреле 1996 и апреле 1997 гг. главами пяти государств - России, Киргизии, Китая, Казахстана и Таджикистана соглашения об укреплении доверия в военной области и о взаимном сокращении вооруженных сил в районе границы. Они, в частности, предусматривали отвод войск и вооружений, за исключением пограничных, на 100 км от границы, отказ от проведения военных учений, направленных против другой стороны, ограничение масштабов этих учений и численности участвующих в них войск, а также отказ от наращивания войск в районе границы. Данные соглашения, как известно, легли в основу создания неформального межгосударственного политического блока "Шанхайская пятерка", преобразованного в этом году в Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС).
Что касается дальнейшего уточнения границы РК и КНР, то в июле 1996 года на основе соглашения Китая с Киргизией была определена точка стыковки их границ - пик Хан-Тенгри. Казахстан фактически присоединился к этому соглашению, подписав 24 сентября 1997 года Дополнительное соглашение о казахстанско-китайской границе. Данным соглашением был уточнен участок границы двух стран протяженностью около 12 км. Но этим дело не закончилось. Китайская сторона все чаще стала напоминать Казахстану о двух "спорных" участках в районах перевалов Чоган-обо и Баймурза и реки Сарычильды. В итоге 4 июля 1998 года было подписано еще одно Дополнительное соглашение о границе, согласно которому за Казахстаном остались 537 кв. км, а к Китаю отошли 407 кв. км этих территорий.
Именно последнее соглашение вызвало неоднозначную реакцию среди казахстанской общественности. Во-первых, потому, что Казахстан добровольно передал Китаю солидную территорию, признанную "спорной", причем в одностороннем порядке - со стороны КНР, не получив при этом ничего взамен.
Во-вторых, очевидно, что указанное соглашение было подписано в нарушение п.2 ст.2 и п. 2 ст. 91 Конституции РК, согласно которым соответственно государство обеспечивает целостность, неприкосновенность и неотчуждаемость своей территории и установленная Конституцией территориальная целостность государства не может быть изменена.
В-третьих, Казахстан продемонстрировал всему миру слабость своей дипломатии и создал для себя нежелательный прецедент готовности пойти на пересмотр своих границ под фактическим давлением со стороны соседей. Не исключено, что именно это обстоятельство подтолкнуло Узбекистан, с которым Казахстан также имеет нерешенный пограничный вопрос, предпринять в январе 2000 года неправомерные с точки зрения международного права действия, связанные с попыткой передела казахстанско-узбекской границы.
По мнению представителя Гражданского движения Казахстана "Азат", пожелавшего остаться неизвестным, руководству республики в этом вопросе следовало бы согласовать свои действия с народом и, прежде всего, коренным населением страны, выстрадавшим свое право на суверенное и неделимое государство, путем проведения референдума.
Как считает же советник министра иностранных дел Бигалий Турарбеков, проблема здесь заключается в том, что как сам ход переговоров с китайской стороной, так и деятельность комиссии по делимитации не нашли своего адекватного освещения в прессе. В этом случае, полагает он, не было бы ни слухов, ни домыслов по поводу территориальных уступок Китаю и не возникал бы вопрос, почему именно таким образом были поделены спорные участки. А бывший чрезвычайный и полномочный посол РК в КНР, ныне сенатор Куаныш Султанов утверждает, что на отданных Китаю землях не было ни одного селения и даже чабанских зимовок.
По информации МИДа РК, за последние три года казахстанские дипломаты и специалисты различных профессий (историки, топографы и др.) провели большую работу по определению линии прохождения границы между РК и КНР без оставления каких-либо пустот и спорных участков. Оценивая эту работу, Касымжомарт Токаев заявил журналистам, что Казахстан не отдавал никаких территорий Китаю, как, впрочем, и Китай не отдавал своих территорий Казахстану. Скорее всего, глава внешнеполитического ведомства Казахстана имел здесь в виду:
а) либо то, что отошедшие в 1998 году к КНР "спорные" территории не были казахстанскими;
б) либо то, что Китаю не было отдано больше никаких территорий уже после вступления соглашения 1998 года в силу.
Так или иначе, в то же время, очевидно, что проведенная демаркация казахстанско-китайской границы решила только формальную сторону пограничного вопроса между двумя странами. Однако до сих пор окончательно нерешен не менее важный вопрос о пользовании водой трансграничных рек Иртыш и Или.
Данная проблема обострилась осенью 1998 года, когда власти Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР) КНР приступили к ускоренному строительству канала Черный Иртыш - Карамай. Как заявила тогда китайская сторона, она намерена с целью обеспечения водой испытывающего постоянную нехватку в ней района ежегодно забирать из Иртыша более 450 млн. кубометров воды, а со временем увеличить это число до 1,5 млрд. кубометров. Забор воды также предполагается производить и из реки Или.
Подобные заявления не могли не встревожить Казахстан. По оценкам экспертов, реализация КНР своих замыслов приведет к существенному нарушению сложившегося режима водоснабжения и сильно ударит по промышленности и сельскому хозяйству северо-восточных и центральных областей РК. Но самое существенное, что может сильно ухудшиться экологическая обстановка в зоне озер Балхаш и Зайсан, что способно повторить здесь трагедию Арала.
Все это перевело данный вопрос из экономической плоскости в политическую. В 1999 - 2001 гг. по нему прошли 5 раундов переговоров на уровне консультаций экспертов. По их итогам, в частности, был уточнен перечень 23 приграничных рек, достигнуты некоторые договоренности технического характера и согласован проект Соглашения между правительством РК и правительством КНР о сотрудничестве в сфере совместного использования и охраны трансграничных рек.
Тем не менее, решение вопроса о пользовании водами трансграничных рек заметно затянулось. Этому способствует то, что Китай отказывается присоединиться к Международной конвенции об использовании трансграничных рек и озер, выводя тем самым решение данного вопроса за рамки международного права. Видимо, это связано не только с решением властями КНР проблемы водоснабжения Западного Китая. Не исключено, что Китай использует фактор трансграничных рек для оказания постоянного воздействия на Казахстан с целью удержания его в сфере своих политико-экономических интересов.
Другим нерешенным вопросом пограничных отношений Казахстана с Китаем является проблема обеспечения безопасности границы первого из них и отсутствие твердых гарантий по этому поводу со стороны КНР. Особенно настораживает то, что Китай в последнее время интенсивно наращивает свой военно-технический потенциал и расширяет свое военное присутствие в пограничном с Казахстаном СУАР.
По данным экспертов Института стран СНГ (Россия) Андрея Грозина и Виталия Хлюпина, расположенный здесь Ланьчжоуский военный округ насчитывает около 200 тыс. человек личного состава и в случае войны может выставить около 500 танков, более 5 тыс. орудий и минометов и до 450 самолетов. Все это заметно превосходит аналогичные части боевого предназначения и боевой техники Вооруженных сил РК.
В начале же текущего года, по некоторой информации, под предлогом недопущения проявлений терроризма и экстремизма в СУАР были переброшены 4 армейских дивизии общей численностью в 40 тыс. человек. Кроме того, по данным американской космической разведки, Китай готовится возобновить ядерные испытания на полигоне Лобнор, находящимся вблизи границы с РК, на которые с 1996 года фактически объявлен мораторий. Все это создает определенную угрозу национальной безопасности Казахстана.
Имеется также и "неофициальный" фактор угрозы безопасности Казахстана со стороны Китая. Довольно жесткая репрессивно-дискриминационная политика китайских властей в отношении проживающих в СУАР КНР уйгуров и других некитайских народов вполне способна привести к всплеску протестного настроения с их стороны, в том числе и в виде организации вооруженного сопротивления. В случае же эскалации напряженности в СУАР никто не сможет гарантировать, что ее волна не перекинется на территорию Казахстана.
Полковник запаса Вооруженных сил РК Казис Тогузбаев проведенную демаркацию казахстанско-китайской границы оценивает положительно. По его мнению, между двумя странами возрастает доверие в отношениях. Любая же неопределенность, в том числе по границе, является фактором всевозможных недоразумений и конфликтов. Вместе с тем, считает Тогузбаев, сама по себе демаркация границы не гарантирует возникновение в будущем нежелательных инцидентов между двумя странами.
Одним из этих инцидентов вполне реально может стать вероятное размещение на территории Казахстана военных баз США, как это сделали Киргизия, Таджикистан и Узбекистан. Как известно, представители руководства республики неоднократно заявляли о своей готовности предоставить свои авиационные базы для военных самолетов США и их союзников, которые до сих пор проводят антитеррористические операции в Афганистане.
В частности, уже для этого даже выбраны аэродромы Алматы, Шымкенте и Луговом. Перспектива подобного размещения подразделений Пентагона и НАТО вблизи границы с Китаем не может не обеспокоить последнего. А это значит, что КНР в ответ может увеличить и усилить группировку своих вооруженных сил на границе с Казахстаном. Причем, как полагает Тогузбаев, соглашения, подписанные в разное время в рамках ШОС, здесь не помогут. Тем более, что они не предусматривают размещения на территории той или иной стороны войск потенциального противника другой стороны.
Источник - АПИполитолог
10 мая 2002 года в рамках своего визита в Китайскую народную Республику государственный секретарь - министр иностранных дел Республики Казахстан Касымжомарт Токаев встретился с заместителем премьера Государственного совета КНР Цянь Цичэнем и министром иностранных дел Тан Цзясюанем. Главы внешнеполитических ведомств двух государств подписали Протокол о демаркации линии государственной границы между РК и КНР. Данный документ практически поставил точку в долгосрочном процессе урегулирования пограничного вопроса между двумя странами, который довольно остро стоял еще во времена Союза ССР.
Согласно протоколу и прилагаемым к нему документам, общая протяженность казахстанско-китайской границы составляет 1782 км, из которых 1215 км приходится на сухопутную границу и 566 км - на водную. Линия границы обозначена 599 пограничными знаками. Все пограничные реки между Казахстаном и Китаем являются судоходные. В полосе границы расположено 57 островов.
Доктор политических наук Константин Сыроежкин считает рассматриваемое событие нормальным процессом, который закрепил сложившийся статус-кво в пограничных отношениях между Казахстаном и Китаем. Тем более, что делимитация границы состоялась задолго до этого. Поэтому демаркация прошла автоматически как закономерная процедура. Хотя можно давать разные оценки процессу и итогам этой делимитации. В целом же, можно назвать достижением то, что вопрос о казахстанско-китайской границе снят с повестки дня в отношениях между двумя странами.
Следует отметить, что территориально-пограничные вопросы не раз поднимались в отношениях между казахами и китайцами в средние века и новое время. Правда, когда Казахстан пребывал в составе Российской империи, затем Союза ССР, давление на него со стороны "Поднебесной империи" по поводу этих вопросов уже не было таким сильным, как прежде. Единственно ощутимыми были события 1969 года, связанные с военно-политическим противостоянием на советско-китайской границе, которые затронули район реки Тасты и поселка Жаланашколь в Семипалатинской области.
С обретением Казахстаном государственной независимости он стал общаться с Китаем на равных, а их отношения обрели новый характер. Прежде всего, удалось преодолеть негативное "наследство" советского прошлого и построить свое взаимодействие с восточным соседом на добрососедской основе. Вместе с тем этот процесс не мог обойти пограничный вопрос. Впервые он был поднят властями КНР во время визита в эту страну в феврале 1992 года премьер-министра РК Сергея Терещенко.
26 апреля 1994 года, когда в Казахстане с официальным визитом находился премьер Госсовета КНР Ли Пэн, стороны подписали Соглашение о казахстанско-китайской границе. В целом, данное соглашение сохраняло прежнюю линию прохождения советско-китайской границы на ее казахстанском участке. Однако не был решен вопрос о двух так называемых "спорных" участках, затрагивающих территорию между 15 и 16 и 48 и 49 пограничных точек. В связи с этим демаркация казахстанско-китайской границы затянулась на неопределенное время.
В то же время Казахстан и Китай продолжили развитие своих отношений в сторону преодоления многолетней неопределенности и конфронтации в отношениях между республиками бывшего СССР и КНР, создания климата доверия и безопасности на всей протяженности бывшей советско-китайской границе и основ для дальнейшего конструктивного сотрудничества. В этом плане очень важным стали подписания в апреле 1996 и апреле 1997 гг. главами пяти государств - России, Киргизии, Китая, Казахстана и Таджикистана соглашения об укреплении доверия в военной области и о взаимном сокращении вооруженных сил в районе границы. Они, в частности, предусматривали отвод войск и вооружений, за исключением пограничных, на 100 км от границы, отказ от проведения военных учений, направленных против другой стороны, ограничение масштабов этих учений и численности участвующих в них войск, а также отказ от наращивания войск в районе границы. Данные соглашения, как известно, легли в основу создания неформального межгосударственного политического блока "Шанхайская пятерка", преобразованного в этом году в Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС).
Что касается дальнейшего уточнения границы РК и КНР, то в июле 1996 года на основе соглашения Китая с Киргизией была определена точка стыковки их границ - пик Хан-Тенгри. Казахстан фактически присоединился к этому соглашению, подписав 24 сентября 1997 года Дополнительное соглашение о казахстанско-китайской границе. Данным соглашением был уточнен участок границы двух стран протяженностью около 12 км. Но этим дело не закончилось. Китайская сторона все чаще стала напоминать Казахстану о двух "спорных" участках в районах перевалов Чоган-обо и Баймурза и реки Сарычильды. В итоге 4 июля 1998 года было подписано еще одно Дополнительное соглашение о границе, согласно которому за Казахстаном остались 537 кв. км, а к Китаю отошли 407 кв. км этих территорий.
Именно последнее соглашение вызвало неоднозначную реакцию среди казахстанской общественности. Во-первых, потому, что Казахстан добровольно передал Китаю солидную территорию, признанную "спорной", причем в одностороннем порядке - со стороны КНР, не получив при этом ничего взамен.
Во-вторых, очевидно, что указанное соглашение было подписано в нарушение п.2 ст.2 и п. 2 ст. 91 Конституции РК, согласно которым соответственно государство обеспечивает целостность, неприкосновенность и неотчуждаемость своей территории и установленная Конституцией территориальная целостность государства не может быть изменена.
В-третьих, Казахстан продемонстрировал всему миру слабость своей дипломатии и создал для себя нежелательный прецедент готовности пойти на пересмотр своих границ под фактическим давлением со стороны соседей. Не исключено, что именно это обстоятельство подтолкнуло Узбекистан, с которым Казахстан также имеет нерешенный пограничный вопрос, предпринять в январе 2000 года неправомерные с точки зрения международного права действия, связанные с попыткой передела казахстанско-узбекской границы.
По мнению представителя Гражданского движения Казахстана "Азат", пожелавшего остаться неизвестным, руководству республики в этом вопросе следовало бы согласовать свои действия с народом и, прежде всего, коренным населением страны, выстрадавшим свое право на суверенное и неделимое государство, путем проведения референдума.
Как считает же советник министра иностранных дел Бигалий Турарбеков, проблема здесь заключается в том, что как сам ход переговоров с китайской стороной, так и деятельность комиссии по делимитации не нашли своего адекватного освещения в прессе. В этом случае, полагает он, не было бы ни слухов, ни домыслов по поводу территориальных уступок Китаю и не возникал бы вопрос, почему именно таким образом были поделены спорные участки. А бывший чрезвычайный и полномочный посол РК в КНР, ныне сенатор Куаныш Султанов утверждает, что на отданных Китаю землях не было ни одного селения и даже чабанских зимовок.
По информации МИДа РК, за последние три года казахстанские дипломаты и специалисты различных профессий (историки, топографы и др.) провели большую работу по определению линии прохождения границы между РК и КНР без оставления каких-либо пустот и спорных участков. Оценивая эту работу, Касымжомарт Токаев заявил журналистам, что Казахстан не отдавал никаких территорий Китаю, как, впрочем, и Китай не отдавал своих территорий Казахстану. Скорее всего, глава внешнеполитического ведомства Казахстана имел здесь в виду:
а) либо то, что отошедшие в 1998 году к КНР "спорные" территории не были казахстанскими;
б) либо то, что Китаю не было отдано больше никаких территорий уже после вступления соглашения 1998 года в силу.
Так или иначе, в то же время, очевидно, что проведенная демаркация казахстанско-китайской границы решила только формальную сторону пограничного вопроса между двумя странами. Однако до сих пор окончательно нерешен не менее важный вопрос о пользовании водой трансграничных рек Иртыш и Или.
Данная проблема обострилась осенью 1998 года, когда власти Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР) КНР приступили к ускоренному строительству канала Черный Иртыш - Карамай. Как заявила тогда китайская сторона, она намерена с целью обеспечения водой испытывающего постоянную нехватку в ней района ежегодно забирать из Иртыша более 450 млн. кубометров воды, а со временем увеличить это число до 1,5 млрд. кубометров. Забор воды также предполагается производить и из реки Или.
Подобные заявления не могли не встревожить Казахстан. По оценкам экспертов, реализация КНР своих замыслов приведет к существенному нарушению сложившегося режима водоснабжения и сильно ударит по промышленности и сельскому хозяйству северо-восточных и центральных областей РК. Но самое существенное, что может сильно ухудшиться экологическая обстановка в зоне озер Балхаш и Зайсан, что способно повторить здесь трагедию Арала.
Все это перевело данный вопрос из экономической плоскости в политическую. В 1999 - 2001 гг. по нему прошли 5 раундов переговоров на уровне консультаций экспертов. По их итогам, в частности, был уточнен перечень 23 приграничных рек, достигнуты некоторые договоренности технического характера и согласован проект Соглашения между правительством РК и правительством КНР о сотрудничестве в сфере совместного использования и охраны трансграничных рек.
Тем не менее, решение вопроса о пользовании водами трансграничных рек заметно затянулось. Этому способствует то, что Китай отказывается присоединиться к Международной конвенции об использовании трансграничных рек и озер, выводя тем самым решение данного вопроса за рамки международного права. Видимо, это связано не только с решением властями КНР проблемы водоснабжения Западного Китая. Не исключено, что Китай использует фактор трансграничных рек для оказания постоянного воздействия на Казахстан с целью удержания его в сфере своих политико-экономических интересов.
Другим нерешенным вопросом пограничных отношений Казахстана с Китаем является проблема обеспечения безопасности границы первого из них и отсутствие твердых гарантий по этому поводу со стороны КНР. Особенно настораживает то, что Китай в последнее время интенсивно наращивает свой военно-технический потенциал и расширяет свое военное присутствие в пограничном с Казахстаном СУАР.
По данным экспертов Института стран СНГ (Россия) Андрея Грозина и Виталия Хлюпина, расположенный здесь Ланьчжоуский военный округ насчитывает около 200 тыс. человек личного состава и в случае войны может выставить около 500 танков, более 5 тыс. орудий и минометов и до 450 самолетов. Все это заметно превосходит аналогичные части боевого предназначения и боевой техники Вооруженных сил РК.
В начале же текущего года, по некоторой информации, под предлогом недопущения проявлений терроризма и экстремизма в СУАР были переброшены 4 армейских дивизии общей численностью в 40 тыс. человек. Кроме того, по данным американской космической разведки, Китай готовится возобновить ядерные испытания на полигоне Лобнор, находящимся вблизи границы с РК, на которые с 1996 года фактически объявлен мораторий. Все это создает определенную угрозу национальной безопасности Казахстана.
Имеется также и "неофициальный" фактор угрозы безопасности Казахстана со стороны Китая. Довольно жесткая репрессивно-дискриминационная политика китайских властей в отношении проживающих в СУАР КНР уйгуров и других некитайских народов вполне способна привести к всплеску протестного настроения с их стороны, в том числе и в виде организации вооруженного сопротивления. В случае же эскалации напряженности в СУАР никто не сможет гарантировать, что ее волна не перекинется на территорию Казахстана.
Полковник запаса Вооруженных сил РК Казис Тогузбаев проведенную демаркацию казахстанско-китайской границы оценивает положительно. По его мнению, между двумя странами возрастает доверие в отношениях. Любая же неопределенность, в том числе по границе, является фактором всевозможных недоразумений и конфликтов. Вместе с тем, считает Тогузбаев, сама по себе демаркация границы не гарантирует возникновение в будущем нежелательных инцидентов между двумя странами.
Одним из этих инцидентов вполне реально может стать вероятное размещение на территории Казахстана военных баз США, как это сделали Киргизия, Таджикистан и Узбекистан. Как известно, представители руководства республики неоднократно заявляли о своей готовности предоставить свои авиационные базы для военных самолетов США и их союзников, которые до сих пор проводят антитеррористические операции в Афганистане.
В частности, уже для этого даже выбраны аэродромы Алматы, Шымкенте и Луговом. Перспектива подобного размещения подразделений Пентагона и НАТО вблизи границы с Китаем не может не обеспокоить последнего. А это значит, что КНР в ответ может увеличить и усилить группировку своих вооруженных сил на границе с Казахстаном. Причем, как полагает Тогузбаев, соглашения, подписанные в разное время в рамках ШОС, здесь не помогут. Тем более, что они не предусматривают размещения на территории той или иной стороны войск потенциального противника другой стороны.
Постоянный адрес статьи - http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1023174600
Комментарии
Отправить комментарий