Путин и его каста неприкасаемых

22 Июнь 2017

• Мумин Шакиров

---

Президент Владимир Путин и его окружение

Поделиться

Мумин Шакиров: Инициатива засекретить персональные данные чиновников, занимающих высокие посты, и их семей принадлежит лично президенту России Владимиру Путину. Согласно принятому Думой закону, к засекреченным персональным данным относятся: банковские счета, сведения о недвижимости (как в стране, так и за рубежом) и прочем имуществе. Это касается лиц, находящихся под охраной ФСО и членов их семей, до какой степени родства – не уточняется. Раскрытие персональных данных возможно только с согласия самих лиц, которые находятся под охраной ФСО. Исключение делается только для информации, которая подлежит опубликованию или обязательному раскрытию в соответствии с федеральными законами.
Мои гости – политик Геннадий Гудков, бывший член Комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции, бывший сотрудник КГБ, журналист-расследователь Роман Шлейнов, региональный редактор Organized Crime and Corruption Reporting Project. Сенатор Франц Клинцевич обещал быть с нами на связи по телефону.
Роман, одними из первых прореагировали наблюдатели из числа правозащитников. Некоторые из них заявили, что этот закон написали после попытки различных должностных лиц высшего звена спрятать данные о своем личном имуществе на фоне коррупционных скандалов недавнего времени. И нам вспоминается знаменитый фильм, который сняли политик Алексей Навальный и его компания, "Он вам не Димон". И до этого было несколько скандалов, связанных с тем, что расследователи обнародовали те данные, которые пытались прятать чиновники.
Это как-то связано? Или эта история накапливалась – и вот наступил момент, когда Владимир Путин решил засекретить эти данные?
Роман Шлейнов: В фильме "Он вам не Димон" все-таки родственники названы не были. Там речь шла о бизнес-партнерах, о приближенных людях, которые занимаются бизнесом, но не о родственниках. О родственниках речь шла в ранних расследованиях Навального – что касается министра обороны господина Шойгу, насколько я помню, лидеров "Единой России" и их родственников. А еще раньше были публикации в "Новой газете", которые касались руководителей ФСБ, которые получили земельные участки бесплатно, а потом продали их за крупные суммы частной структуре. Возможно, это все вместе и послужило поводом для того, чтобы закрыть эти данные.
Мумин Шакиров: А насколько это осложнит работу таких расследователей, как вы?
Роман Шлейнов: Я не думаю, что сейчас это осложнит работу. Я обратился за комментариями в Росреестр, и в Московском управлении Росреестра мне сказали, что они раскрывают данные по другим федеральным законам. А федеральные законы у нас равны. Без отмены тех положений федеральных законов, по которым происходит раскрытие информации, которые регламентируют деятельность Росреестра, например, 218 фз о государственной регистрации недвижимости, невозможно просто изъять эти данные. Когда эти законы будут изменены, тогда и будем смотреть.
Мумин Шакиров: Мы помним историю с расследованием, касающимся генерального прокурора Чайки, его ближайших родственников и детей. Но когда журналисты-расследователи обнародовали ту недвижимость, то имущество, которое было, оно вдруг из Росреестра не что исчезло, но там вместо фамилий, имен, указания домов, земельных участков появились какие-то непонятные буквы и цифры. Это было опубликовано. И мы поняли, что Росреестр – это то место, где тоже можно спрятаться.
Геннадий Гудков: То, что произошло, - это, как говорится, "тушите свет". Потому что власть перестала даже имитировать борьбу с коррупцией. Если раньше она ее пыталась как-то имитировать – то Сердюкова по нечаянности арестует, то Васильеву посмотрим в клипах и в мультиках, то еще что-то, то сейчас даже имитации борьбы не будет. То есть власть сказала: "Все, хватит! Мы не позволим никому наше грязное белье вытаскивать на белый свет". Очевидно, что дана команда: "Теперь, ребята, вы будете просить у президента, чтобы мы вас включили в список охраняемых, защищаемых людей". А этот список будет расти. Я напомню, что ФСО у нас, по закону, должно охранять 9 человек, но на самом деле список гораздо шире. Более того, в законе о ФСО есть норма, что указами и распоряжениями президента этот список может быть увеличен. Я думаю, что будет массовое закрытие. Этот закон наверняка будет обрастать различными поправками. Закроют Генпрокуратуру в связи с особой секретностью и важностью, Следственный комитет, ФСБ, МВД ввиду того, что они ведут сложнейшую оперативную работу.
Мумин Шакиров: Вы имеете в виду, что будут приняты дополнительные законы, да?
Геннадий Гудков: Наверняка. И Росреестр, я думаю, теперь никаких данных давать никому не будет без команды, ссылаясь на этот закон. То есть наступает эпоха полной окукленности власти. Она окуклилась не только с точки зрения информации, она сейчас окукливается, огораживаясь различными барьерами, стенками, кордонами.
Я с удивлением узнал, что сегодня даже чиновник крупного ранга не может свободно ходить по администрации Московской области, потому что на каждом этаже – свой вход, свой допуск, свой пропуск, свой режим. То есть даже замминистра не может ходить по всем этажам. Хотя это органы власти, которые должны быть для народа.
Так что окукливание власти продолжается. И сейчас оно принимает характер вызова общественности, публичности, вызова всем принципам, которые во всем мире приняты. А какой принцип во всем мире? Полная открытость имущества всех должностных лиц.
Мумин Шакиров: Я процитирую заместителя директора ФСО Николая Кондратюка. Засекречивание персональных данных он объяснил осложнением внешнеполитической обстановки. Кроме того, не прекращаются попытки радикальных сил воздействовать на внутриполитическую ситуацию в Российской Федерации.
Роман, вы говорили, что Росреестр – это "открытый коридор", откуда можно черпать информацию. А вы не исключаете, что примут поправки к закону, имеющему отношение к Росреестру, там закроется эта лавочка - и тогда еще сложнее будет добывать информацию?
Роман Шлейнов: Мы ждем, что произойдет. В этом законопроекте, который был принят в третьем чтении, пока сказано: "За исключением персональных данных, подлежащих опубликованию или обязательному раскрытию в соответствии с федеральными законами". Росреестр регламентируется другими федеральными законами. Вот когда примут поправки в эти федеральные законы, по которым они делают раскрытие, как в пресс-службе Московского управления Росреестра мне объяснили, тогда они будут эти данные закрывать. Пока такие поправки не приняты, с чего вдруг закон о ФСО распространится на такую же федеральную службу...
Геннадий Гудков: А я объясню, как это будет сделано. Будет составлен номенклатурный список лиц, подлежащих защите, персональных данных. Это будет поручено сделать ФСО.
Мумин Шакиров: Засекреченный?
Геннадий Гудков: Да, конечно. А вы знаете, что у нас в паспортных учетных данных, в ряде других учетных данных вымараны все сотрудники спецслужб, руководители следственных органов, прокуратуры и так далее? Их там просто нет.
Мумин Шакиров: А это только российская практика? Или за рубежом она тоже существует?
Геннадий Гудков: За рубежом засекречивается реальный оперативный состав, который, допустим, участвует в разработках, работает "под крышей" – там, где это надо засекретить. А у нас засекречивается номенклатура. У нас будут номенклатурные списки. И это только "первая ласточка". Лиха беда начало, что называется.
Мумин Шакиров: Для справки я хочу сказать, кто сейчас, согласно закону, попадает под защиту Федеральной службы охраны. Прежде всего это глава государства (президент), премьер-министр, два спикера – глава Совета Федерации и председатель Государственной Думы, директор ФСБ, председатель Совета безопасности, руководитель администрации президента и его замы, председатель Центральной избирательной комиссии и Патриарх Кирилл. А почему тогда не предоставили охрану главному муфтию России, главному раввину России?
Геннадий Гудков: Потому что они не просили. А попросили бы – предоставили. Это делается росчерком пера.
Но этот список гораздо шире. Вы читаете выдержки из закона, но в этом же законе написано, что по указанию президента охрана может быть предоставлена и другим лицам. Когда Сергей Миронов перестал быть спикером Совета Федерации, в течение года ему сохранялась охрана ФСО. Целый год после того, как он уже перестал быть спикером, охрана ему оказывалась.
Мумин Шакиров: Но есть еще хранители секретов государственных. Этот факт нельзя не учитывать. Допустим, бывший спикер Совета Федерации, третье (или четвертое) лицо в государстве, он хранитель секретов. Ему нужна охрана хоть на какое-то время? Он же обладает и оперативной информацией.
Геннадий Гудков: У нас есть очень много людей, которые обладают гораздо более важной информацией, чем спикер. Я знаю, что парламенту наша власть не доверяет, в том числе и секреты. Эти люди очень много знают, но у них никогда никакой охраны и защиты не было. Да, они имеют допуски, кабинеты, режимные объекты, но выходя за пределы режимного объекта, они становятся обычными гражданами. У них есть ограничения по выезду за рубеж, по контактам, контрактам и так далее. Тем не менее, эти люди обладают огромными государственными секретами. И считается, что механизм государственной защиты, механизм правоохранительной системы и спецслужб должен их охранять, защищать и обеспечивать сохранность наших секретов.

Мумин Шакиров