Зеркало злого тролля
"Мы все несем на себе какие-то родимые пятна. Ну и что?" –
сказал Владимир Путин,
отвечая на вопрос Оливера Стоуна о том, не слишком ли много Сталина в
современной России. О "родимых пятнах" в последние дни напомнили и
другие новости, будь то
опрос "Левада-центра" об исторических деятелях или
история с памятной доской Сталину в Московской юридической академии.
Слова Путина можно интерпретировать как намек на то, что сталинизм,
хотя и по-прежнему в чем-то определяя лицо российского общества, как
активный фактор его развития остался в прошлом. Прошлое не изменишь,
родинку с лица не удалишь, нужно научиться с ней жить и ею гордиться. Но
с путинской метафорой совсем не обязательно соглашаться. Если на что и
похож сталинизм в современной России, то на кривое зеркало злого тролля
из "Снежной королевы" Андерсена. Зеркало это разлетелось на мириады
осколков, попавших в глаза многим людям и заставивших видеть реальность в
искаженном виде, а затем и вовсе оказаться под чарами дьявола. Само
зеркало уничтожено, но с миллионом осколков бороться куда труднее, чем с
одним, пусть сколь угодно зловещим, артефактом.
Эти осколки проявляют себя в действиях самых разных людей, в самых разных обстоятельствах. Сталинские усы мелькнут на плакате
"Бессмертного полка". Сталинский глаз
подмигнет
из окопов "Новороссии". Будто сталинским табаком пахнет бумага, на
которой напечатаны репрессивные законы. Сталинские слова срываются с
языка записных пропагандистов. Но посмотрим и в другую сторону – не
является ли слишком часто декларируемое презрение к так называемым "86
процентам", мрачная готовность охарактеризовать миллионы незнакомых
людей хлесткими эпитетами вроде "быдло" или "вата" – отражением
сталинских идей о "винтиках"? А одержимость фигурой Путина, тайная
надежда на смену "плохого царя" на "хорошую хунту" – не отражение ли
сталинского "Нет человека – нет проблемы"?
Причина "растворенности" Сталина в российском ландшафте – не столько
то, что власти непременно действуют по-сталински (это, конечно, не
всегда так), сколько тот факт, что именно Сталин во многом, даже
несмотря на демократическую революцию конца 80-х – начала 90-х годов,
остается одним из "отцов-основателей"
современного российского государства. Если присмотреться к "молекулам",
из которых состоит повседневная русская жизнь, сталинского в них
обнаружится очень много. Школьная программа (и вообще определение места и
роли школы в обществе) все еще в значительной своей части сталинская.
Представление о "прекрасном", культивируемое начальством, сталинское.
Оценки исторических событий очень во многом сталинские. Представление о
материальном благополучии, как ни странно, тоже в чем-то сталинское (чем
иначе объяснить расцвет ностальгических советских "гастрономов",
феномен парка Горького и ВДНХ и успех псевдосоветского дизайна, а в
конце концов и идею Крыма как своего рода абсолютного символа
сталинского "права на отдых"). Идеи московской "реновации" – оттуда же,
из генерального плана 1935 года имени Кагановича, а значит Сталина.
Армейская эстетика от маршей и знамен до ритуалов – оттуда, от Сталина.
Наконец, и образ "справедливого вождя", от которого после смерти якобы
остался только поношенный френч, соблазнителен для многих, так что идеи
борьбы с коррупцией и злоупотреблениями тоже заражены вирусом упования
на "того, кто молча придет и поправит все".
При этом созданное Сталиным государство, безусловно, не национальное и
даже, вероятно, не вполне классически-тоталитарное. Если нацизм есть
концентрированное выражение идеи расового, а фашизм – национального
превосходства, то сталинизм не есть подобное же отражение идеи
превосходства классового (говоря упрощенно, "коммунизма"). Никакой
пролетариат, тем более крестьянство, конечно, не были привилегированными
классами в сталинском СССР. Этим классом была бюрократия, как правило, в
погонах. Сталинизм есть доведенный до тоталитарной монолитности
этатизм,
идея государства в чистом виде, иногда в своем инстинкте самосохранения
объективно служащего силам добра (как в случае с Антигитлеровской
коалицией), но неизбежно в конечном итоге оборачивающегося злом для
своих подданных.
Именно любовь лучшее средство, чтобы уничтожить остатки проклятого зеркала
Жить в замке Снежной королевы, даже если оборудовать его обогревателями и провести
Wifi,
неуютно. Кажется, что единственным выходом из сталинского государства
может быть только его переучреждение. Это вовсе не требует пересмотра
границ, тотальных люстраций, уголовных сроков за оправдание сталинизма и
т. д. – стремление к мести и к разрушению "всего до основанья" тоже
результат действия тех самых осколков злого зеркала. Вряд ли уместны
прямые параллели с денацификацией, которая проводилась по горячим
следам, а не спустя 60 лет после смерти Гитлера, хотя наиболее вопиющие
"родимые пятна" вроде пресловутой доски Сталину или существенного числа
советских топонимов, вероятно, нужно устранить. Речь идет не о
ритуальной расправе со Сталиным или поражении в правах его поклонников, а
о необходимости смены самого принципа государственности, о переходе от
идеи государства ради государства к государству национальному,
государству как инструменту для улучшения жизни его граждан.
Не стоит бояться слова "нация" – нацизм тут ни при чем. Нация – это
сообщество людей, как сказано в преамбуле к (отнюдь не идеальной, но во
всяком случае не сталинской) российской Конституции, соединенных "общей
судьбой на своей земле", это в гораздо большей степени сообщество
индивидуумов, чем тоталитарный монолит. Верно, что в прежние времена так
называемый нацбилдинг часто не обходился без жесткой культурной борьбы,
переходящей порой в кровавую фазу. Но можно идти и иным путем – как
доказано, в частности, федеративной Германией. Переучреждение
германского национального государства в 1949 году не опиралось ни на
славу, купленную кровью, ни на темной старины заветные преданья, но на
идею о том, что "достоинство человека неприкосновенно. Уважать и
защищать его – обязанность всей государственной власти". В этом
определении нет места не только гитлеризму, но и, например, прусской
идее, некогда объединившей империю "железом и кровью".
"А мы попробуем любовью" – и действительно, как учит нас та же
"Снежная королева", именно любовь лучшее средство, чтобы уничтожить
остатки проклятого зеркала. Создание политических институтов и отказ от
сталинской модели государственности – это итог формирования нации,
невозможный без кропотливой и ежедневной работы, участником которой
может быть каждый, заботящийся о человеческом достоинстве и правах.
Отказ от риторики ненависти, пусть и "праведной". Создание публичных
институтов – в науке, культуре, образовании, медиа. Честный бизнес как
продукт ума и таланта – на месте советской бесхозяйственности или
олигархической вседозволенности. Забота о жертвах насилия, помощь
сиротам обрести любящую семью, рост числа инклюзивных школ, обеспечение
тяжелобольных обезболивающим без унизительных проволочек, строительство
новых хосписов, забота о природном и культурном ландшафте,
заступничество за политзаключенных – и за всех несчастных по темницам, –
все это проявление деятельной любви здесь и сейчас. Той самой любви к
людям и к миру вокруг себя, которой лишено было сталинское государство и
которая целительна для тех, кто заражен его осколками.
"А там посмотрим, что прочней".
Александр Бобраков-Тимошкин – журналист Радио Свобода
Комментарии
Отправить комментарий