Разведчики в тылу врага

 

Разведчики в тылу врага
Написал Михаил
16.03.2007
Страница 1 из 6

В книге в увлекательной форме рассказывается о том, как в годы Великой Отечественной войны мужественные советские разведчики выполняли задания командования в тылу противника. Беззаветно любя Родину, непоколебимо веря в правоту своего дела, отважные патриоты смело шли навстречу опасностям и в суровых схватках с коварным и опытным врагом добивались победы. Это были отважные люди, умелые воины, показавшие пример служения Родине. Их подвиги, поучительный боевой опыт достойны того, чтобы о них знали воины Советской Армии. Книга написана на основе фактического материала и будет с интересом прочитана военным читателем. Главы первая и четвертая написаны полковником Федотовым А. С, глава вторая — полковником Романовым С. П. и глава третья — полковником Сироткиным М. В.



Глава первая

ДО ПОСЛЕДНЕГО ДЫХАНИЯ

Ветераны рассказывают 



В гарнизонном Доме офицеров собрались участники Великой Отечественной войны. И как всегда в таких случаях, после официальной части ветераны долго не расходились, небольшими группами они разбрелись по залам.

Фронтовикам всегда найдется о чем поговорить, всегда есть что вспомнить. Обычно разговоры касались самого трудного периода войны — первых ее месяцев. Тот, кому довелось быть на фронте с первых дней войны, пожалуй, наиболее ярко сохранил в своей памяти именно эти дни и месяцы — уж очень тяжело было оставлять врагу родные города и села.

В нашей группе разговор шел о другом. Среди нас находились два бывалых разведчика, прослуживших всю войну в разведке. Они-то и захватили инициативу в свои руки. Оба, несмотря на седины, были энтузиастами этого дела.

Один из них, полковник Чижов,— человек среднего роста, полный, с подвижными умными глазами. Другой — полковник в отставке Снегирев, на вид лет шестидесяти, высокий, худощавый, с изрезанным глубокими морщинами лицом, в поношенном, но хорошо отутюженном военном кителе устаревшего образца, на котором заметно выделялись пять рядов орденских лент.

Снегирев говорил:

— Помню, во время сражения под Курском — тогда я служил в войсках Центрального фронта — много неприятностей причиняла нам гитлеровская авиация.

Командование фронта, конечно, принимало меры к тому, чтобы завоевать господство в воздухе. Вражеские аэродромы подвергались бомбежке. Нам стало известно, что большое количество немецких бомбардировщиков, совершавших налеты на Курский выступ, базировалось на аэродром, расположенный близ города Нежин. Наша авиация дважды его бомбила. Но, странное дело, аэродром и находившиеся там самолеты оставались невредимыми. Загадку неуязвимости противника помогли раскрыть разведчики, которые обнаружили хитрость врата. Уже при следующем вылете наши летчики точно бомбили цель. Возглавлял тогда разведчиков боевой офицер Гнидаш Кузьма Савельевич. Гнидаш был...

— Погоди,— прервал Чижов,— я тоже знал одного разведчика по фамилии Гнидаш. Только служил он у нас, на Юго-Западном фронте. Помню...— И Чижов рассказал несколько интересных историй, связанных с боевой деятельностью Гнидаша.

— Хороший был разведчик. Жаль его. Погиб в 1944 году, — сказал Снегирев.

— Не может быть, — Чижов потер лоб, словно что-то припоминая.— Зимой или весной 1945 года, незадолго до окончания войны, Гнидашу было присвоено звание Героя Советского Союза. Я сам об этом читал в «Правде».

— Возможно, ты знал другого человека, однофамильца.

Но оказалось, что и Чижов и Снегирев говорили об одном и том же офицере — о разведчике Гнидаше. Оба лично знали его во время войны, хотя сами в то время знакомы не были, так как воевали на разных фронтах: Чижов — на Юго-Западном, потом на 2-м Украинском, Снегирев — на Центральном, переименованном затем в 1-й Белорусский.

Всех нас заинтересовала судьба этого человека. Жив ли он? Продолжает ли еще служить в армии? Захотелось узнать подробнее о его подвигах. Решили начать розыски лиц, знавших его и воевавших вместе с ним.

В какой-то мере нам это удалось. Мы собрали интересный, хотя далеко не полный материал и хотим поделиться им с читателем, особенно с молодым, для которого боевые дела майора Гнидаша могут послужить образцом служения Родине, примером выполнения воинского долга.



Начало пути



Есть в Сумской области село Салогубовка. В 1914 году у крестьянина этого села Савелия Гнидаша родился сын Кузьма. Детство Кузьмы прошло так же, как и у многих его сверстников: поколение это хоть и смутно, но все же запомнило и пламя гражданской войны, и суровую пору восстановления разрушенного хозяйства. Школа, комсомол, становление колхоза, первые тракторы на селе. В восемнадцать лет Гнидаш окончил курсы трактористов и начал работать в Талалаевской машинно-тракторной станции.

Комсомолец Гнидаш был трудолюбив и любознателен. Через год он стал уже бригадиром тракторной бригады, а вскоре — автомехаником в той же Талалаевской МТС. В 1936 году Гнидаш был призван в армию. Дисциплинированный и серьезный, легко усваивающий солдатскую науку, он сразу же завоевал авторитет среди товарищей. Рота избрала Гнидаша секретарем комсомольской организации. Через несколько месяцев командование направило его на учебу в Киевское военно-политическое училище. Там он вступил в члены Коммунистической партии. В ноябре 1939 года Гнидаш закончил училище, получил звание политрука и был назначен в танковую часть политическим руководителем роты. Вскоре он стал комиссаром танкового батальона.

С первых дней Великой Отечественной войны политработник Гнидаш — в боевых частях на Юго-Западном фронте. Шли тяжелые бои. Танковые и моторизованные части гитлеровцев при поддержке авиации прорывали нашу оборону, охватывали и обходили боевые порядки советских войск. Упорно дрались наши войска, пробивались из окружения, занимали новые рубежи, снова попадали в окружение и снова выходили из него, но под натиском превосходящих сил врага вынуждены были отходить.

В непрерывных боях совершенствовалось мастерство политрука. Когда танковая часть, в которой служил Гнидаш, была расформирована, так как от нее осталась лишь небольшая горстка танкистов, политрука назначили инструктором политотдела 26-й армии.

К этому времени войска Юго-Западного фронта, в состав которого входила 26-я армия, отошли на рубеж Фастов, Бердичев, Летичев. Но противник возобновил наступление и к 18 июля 1941 года прорвался к Белой Церкви. Это осложнило положение войск Юго-Западного фронта. Гитлеровское командование, стремясь развить успех, создало в районе Белой Церкви мощную группировку. Чтобы сорвать готовящееся наступление противника, командование Юго-Западного фронта решило нанести контрудар по белоцерковской группировке гитлеровских войск из района южнее Киева.



Высота 208



Работники политотдела 26-й армии, войска которой должны были нанести контрудар, разъехались по полкам и дивизиям, чтобы принять участие в боевых действиях.

Инструктор политотдела армии политрук Гнидаш прибыл в штаб одной из дивизий, когда там заканчивались приготовления к бою. Из обсуждения офицерами штаба предстоящего боя Гнидаш понял, что в полосе наступления дивизии находится высота 208, овладению которой штаб придавал очень важное значение. Высота господствовала над местностью, поэтому занимавшие ее фашисты имели хороший круговой обзор, расположенные на ней огневые средства могли простреливать окружающую местность на большом расстоянии. Хорошо понимая тактическое значение высоты 208, гитлеровцы усилили оборонявшие ее подразделения большим количеством пулеметов и минометов. Огнем с этой высоты они могли замедлить или даже сорвать продвижение дивизии, так как обходящие ее войска попали бы под фланговый огонь пулеметов и неизбежно понесли бы большие потери.

Гнидаш решил, что его место — в тех подразделениях, которые будут наступать непосредственно на высоту 208, и направился гуда. На рассвете 19 июля после короткой артиллерийской подготовки войска 26-й армии перешли в наступление.

Находившийся в первом эшелоне стрелкового полка батальон капитана Воронина имел задачу уничтожить противника, обороняющего высоту 208, захватить ее и удерживать до подхода остальных сил полка.

В первой цепи батальона шел политрук Гнидаш. Противник вел сильный артиллерийский и минометный огонь.

Снаряды и мины рвались со всех сторон. Падали сраженные осколками солдаты и офицеры, но батальон продолжал продвигаться вперед.

У подножия высоты перед батальоном выросла сплошная стена пламени, дыма, пыли — артиллерия противника открыла неподвижный заградительный огонь по заранее подготовленному рубежу. Батальон залег.

По цепи передали приказ командира батальона — «Приготовиться к броску. Бросок по сигналу. Сигнал — красная ракета». Наша артиллерия, поддерживая атаку пехоты, открыла огонь на подавление вражеских батарей. Заградительный огонь противника стал ослабевать и наконец прекратился. В воздух взвилась красная ракета. Гнидаш первым поднялся и, слегка пригнувшись, бросился вперед, увлекая за собой солдат.

Преодолеть зону заградительного огня следовало как можно быстрее. Промедление грозило гибелью многим солдатам. Через несколько секунд огонь противника возобновился почти с прежней интенсивностью, но снаряды падали уже позади. Большинство бойцов батальона успели проскочить через опасный рубеж.

Батальон ворвался на склоны высоты 208, но дальнейшее его продвижение вновь замедлилось. Фашисты отчаянно сопротивлялись. Воины короткими перебежками приближались к вражеским окопам и забрасывали их гранатами. Обе стороны несли большие потери. Во второй роте, в цепи которой находился политрук Гнидаш, были убиты или ранены все офицеры. Гнидаш принял командование ротой на себя.

Медленно, но упорно рота продвигалась вперед. Когда до вершины высоты оставалось метров восемьдесят, огонь вражеских пулеметов и автоматов снова прижал солдат к земле. Хорошо замаскированные станковые пулеметы противника накрыли роту перекрестным огнем. Гитлеровские автоматчики, сгруппировавшиеся на вершине высоты и укрывшиеся за камнями, длинными очередями вели огонь по наступающим.

Дымилась земля вокруг советских воинов. Нельзя было поднять голову. Гнидаш лежал вместе со всеми, прильнув к земле. Одна неотвязная мысль сверлила его мозг: «Высота должна быть взята во что бы то ни стало, от этого зависит выполнение задачи всей дивизией».

Весь подобравшись, он вскочил и, крикнув: «Товарищи, за мной, вперед!» — не пригибаясь, побежал, стреляя на ходу из пистолета.

Почувствовав сильный удар в левое плечо, Гнидаш на мгновение остановился, широко раскинув руки, чтобы не потерять равновесия. «Ранен, — понял он. — Но все равно надо быстро двигаться вперед, иначе атака может захлебнуться». Стараясь не замедлять бега, он устремился к вершине. Солдаты, держа наперевес винтовки с цримкнутыми штыками, теперь обгоняли его.

У самой вершины, где советские воины дрались с фашистами в отчаянной рукопашной схватке, Гнидаш столкнулся с гитлеровцем, выскочившим откуда-то из-за груды камней. Не целясь, политрук в упор выстрелил, из пистолета, и враг, выронив автомат, рухнул на землю. Не оглядываясь, Гнидаш побежал дальше. Между тем гитлеровец приподнял голову, подтянул к себе автомат, прицелился и выстрелил. Он успел сделать только одну очередь: пробегавший мимо наш солдат остановил его прикладом. Сраженный фашистской пулей, Гнидаш, пробежав по инерции несколько шагов, ничком упал на выжженную солнцем траву.

Несколько мгновений он лежал без движения, затем, с трудом приподнявшись на руках, взглянул в ту сторону, откуда слышались частые выстрелы и разрывы ручных гранат. Бой шел уже за обратным скатом высоты 208. «Взяли»,— подумал он и потерял сознание.

Батальон капитана Воронина, в составе которого наступала вторая рота во главе с временным командиром политруком Гнидашем, овладел вершиной высоты 208 и прочно закрепился на ней. Подошедшие следом остальные подразделения полка полностью очистили высоту от противника. Теперь с этой высоты по гитлеровским войскам били наши пулеметы и минометы. Дивизия получила возможность развивать успех.

Когда бой несколько стих, двое солдат из второй роты пошли искать инструктора политотдела армии, который принял командование ротой в трудный момент и вел ее на последний штурм высоты,— фамилию его они не успели узнать. Гнидаш лежал в луже крови, крепко зажав в правой руке рукоятку пистолета. Когда политрука осторожно приподняли, он тихо застонал. Солдаты бережно отнесли раненого на санитарный пункт.

На войне любят и уважают смелых людей. Всего несколько часов провел политрук Гнидаш во второй роте, но его задушевные беседы перед боем и решительные, смелые действия в бою запомнились солдатам. Долго с любовью вспоминали они этого почти незнакомого, но ставшего таким близким политработника.



Гнидаш становится разведчиком



Несколько месяцев пролежал Гнидаш в госпитале. Он имел два опасных пулевых ранения, потерял много крови. Но искусство военных хирургов, заботы медицинских сестер и молодой закаленный организм победили. В апреле 1942 года Гнидаш выписался из госпиталя совершенно здоровым и прибыл в офицерский резервный полк Юго-Западного фронта.

Он полагал, что сразу же получит назначение в какую-либо боевую часть. Но время шло, а назначения не было. У офицеров резерва было мало свободного времени. От подъема до отбоя полк жил строго размеренной жизнью: физическая подготовка, строевые и тактические занятия, изучение материальной части оружия. Хотя дни и были заполнены, Гнидаш заскучал. Ему хотелось скорее попасть на передовую линию и принять непосредственное участие в боевых действиях. Ведь враг захватил Украину, Белоруссию, находится под Ленинградом и не так далеко от Москвы.

Наконец, его вызвали в штаб полка. Гнидаш подумал: «Хорошо бы, назначили в танковую часть». Но в штабе его ждала неожиданность. Начальник штаба сказал, что с ним будет говорить представитель разведки.фронта.

Когда Гнидаш вошел в указанную ему комнату, навстречу поднялся подполковник, левая рука которого была забинтована и подвязана черной материей к груди. Он вышел из-за стола, выслушал рапорт Гнидаша и, предложив сесть в кресло, сам сел напротив. С минуту подполковник внимательно рассматривал вошедшего. Среднего роста, с крепко сбитой фигурой, открытым энергичным лицом и прямым взглядом серых глаз, Гнидаш производил хорошее впечатление.

Разговор не носил официального характера. Подполковник просто и задушевно беседовал с Гнидашем о семье, о довоенной жизни, о положении на фронте.

Потом сказал, что армии нужны люди для действий в тылу врага.

— Для этого,— продолжал подполковник,— могут

подойти только люди с крепкими нервами, умеющие переносить любые невзгоды и никогда не теряющие самообладания. Не буду от вас скрывать — дело это опасное, в тылу противника неизбежно встретится много непредвиденных трудностей. Кругом — враг, и враг опытный,коварный.

Немного помолчав, подполковник спросил: — Согласны ли вы выполнять такую работу?

— Я готов,— ответил Гнидаш.

— Не торопитесь. Подумайте как следует. На такое дело надо идти с открытыми глазами и полным пониманием.

— Я готов,— четко повторил Гнидаш.

Воспитанный комсомолом, партией, Гнидаш не мог дать другого ответа.



***



Весна 1942 года была тяжелой для советских войск. После неудачного наступления в районе Харькова в мае обстановка на Юго-Западном фронте резко ухудшилась. Значительная часть войск фронта оказалась отрезанной. Эти войска с упорными боями прорывались из окружения и выходили на восточный берег Северного Донца. Армии Юго-Западного фронта снова перешли к обороне, стремясь остановить продвижение врага на восток.

Определяя общий замысел кампании 1942 года на Восточном фронте, Гитлер в оперативной директиве № 41 от 5 апреля 1942 года указывал своим генералам: «В первую очередь все имеющиеся в распоряжении силы должны быть сосредоточены для проведения главной операции на южном участке с целью уничтожить противника Западнее Дона, чтобы затем захватить нефтеносные районы на Кавказе и перейти через Кавказский хребет» (Г. Дерр. Поход на Сталинград, Воениздат, 1957, стр. 127).

Характер боевых действий немецко-фашистских войск, их группировка и вся сложившаяся обстановка свидетельствовали о том, что гитлеровское командование все свои усилия в ближайший период будет переносить на южное крыло советско-германского фронта для большого наступления.

Учитывая это, штаб Юго-Западного фронта направил свою деятельность на то, чтобы организовать разведку на коммуникациях в глубоком тылу противника для наблюдения за маневром его оперативных резервов и сорвать переброску войск и подвоз военных грузов к фронту, для чего активно использовал авиацию и средства наземной разведки.



Первый день в тылу врага



После разговора с представителем разведки Юго-Западного фронта Гнидаш был направлен на специальную подготовку. Вскоре командир разведывательной группы политрук Гнидаш получил боевое задание: с восемью разведчиками высадиться парашютным десантом в нескольких километрах от города Остер с целью вести разведку в тылу врага и добытые сведения сообщать командованию по радио. Разведчики должны были также организовать партизанские отряды из местных жителей и с помощью этих отрядов или самостоятельно всеми доступными средствами разрушать коммуникации противника, связывавшие его с фронтом.

В ночь на 15 июня 1942 года с одного из прифронтовых аэродромов поднялся самолет и взял курс на запад. Привалясь к бортам самолета, насколько позволяли парашюты и снаряжение, сидели разведчики. Каждый волновался: не сбили бы самолет над линией фронта, не отнесло бы далеко в сторону в момент приземления, не оторваться бы от группы; беспокоила и обстановка в тылу врага.

Линию фронта самолет прошел благополучно и через некоторое время оказался в районе выброски. Летчик подал сигнал «Приготовиться». Разведчики встали по местам. Второй пилот осмотрел парашюты и открыл дверцу самолета.

По команде пилота Гнидаш, как командир группы, первым покинул самолет. Когда раскрылся парашют, он посмотрел вниз. Темнота. Где-то очень далеко, на горизонте, чуть мерцает огонек. Кругом тишина, слышен только рокот уходящего на восток самолета. Взглянул вверх: еле белеют два парашюта, остальных не видно. Приготовился к приземлению. Ухватился за стропы парашюта, стараясь так держать руки, чтобы они защищали лицо от веток и сучьев. Ведь их должны были сбросить на лес. В последнее мгновение он увидел, что опускается действительно на верхушки деревьев. Треск ломающихся веток, шуршание листвы, сильные удары по телу — и он на земле.

Встав на ноги, Гнидаш несколько минут прислушивался. Тихо. Собрал зацепившийся за деревья парашют. Пользуясь кинжалом, зарыл его в землю. Покончив с этим, подал сигнал свистком. Все разведчики группы имели свистки, чтобы опознавать друг друга в условиях плохой видимости, у командира был свисток особого тона, который отличался от других.

Через некоторое время Гнидаш услышал ответные свистки. С рассветом вся группа сошлась в одном месте. Оказалось, что двое разведчиков, Пухов и Санин, не смогли собрать свои парашюты: обрезав стропы, они оставили их на деревьях. Гнидаш не хотел оставлять следов. Поэтому, после того как были найдены мешки с грузом, он назначил в помощь Пухову и Санину по одному разведчику и приказал им замаскировать парашюты (Фамилии этих двух разведчиков и некоторых других лиц, которые будут упомянуты в тексте, изменены, так как не удалось разыскать всех участников событий.).

Наступило утро, в лесу стало совсем светло. Защебетали птицы. Разведчики были в хорошем, боевом настроении. Первый этап — высадка в тылу противника — благополучно преодолен. А это предвещало успешное выполнение всего задания. Если не считать ушибов и царапин, то высадка на лес прошла вполне удачно: все разведчики были вместе, и никто не получил серьезных травм. Теперь следовало как можно быстрее уходить от этого места, потому что их могли заметить в момент приземления.

Перед тем как начать движение, командир группы с помощью топографической карты и компаса попытался определить свое местонахождение и установить, насколько точно высадили их в заданном районе. Однако сделать этого не удалось. Кругом — густой лес и никаких местных предметов, которые позволяли бы ориентировать карту. «Если предположить, что мы приземлились в намеченном районе,— подумал он,— то в десяти—двенадцати километрах к северу должны быть опушка леса, населенный пункт и речка». Он принял решение: двигаться на север до этой опушки, там уточнить свое местоположение и наметить план дальнейших действий.

Выслав в дозор Туранова и Черепова, Гнидаш с остальными разведчиками двинулся следом на расстоянии зрительной связи.

Через несколько часов пути лес стал редеть, появились просветы. Гнидаш остановил группу, а сам с двумя разведчиками осторожно направился к опушке леса. Выйдя на опушку, разведчики увидели освещенную солнцем долину. Гнидаш приложил к глазам бинокль. Впереди, в полутора — двух километрах от леса, на отлогой возвышенности раскинулось большое село, справа от возвышенности протекала речка — он узнал ее по извилистой ленточке высокого густого кустарника, перемежающегося с ивами. Левее села — хлебное поле, которое пересекал ровный строй телеграфных столбов, проходящий вдоль шоссе. На горизонте виднелось еще одно селение.

Сверив карту с местностью, определив наконец место своего нахождения, Гнидаш, Черепов и Туранов часа два вели наблюдение. Село казалось безлюдным, лишь кое-где на огородах мелькали кофточки работавших женщин. По шоссе прошло несколько крытых автомашин. Так как задача на этот раз заключалась в том, чтобы ориентироваться и ознакомиться с обстановкой, Гнидаш прекратил наблюдение и присоединился к ожидавшим в лесу разведчикам. Он показал на карте, где находится группа, и рассказал о результатах наблюдения.

Прежде чем приступить к выполнению боевых задач, нужно было подыскать место для временного базирования группы. Гнидаш по карте наметил район для базы. Разведчики снова тронулись в путь, углубляясь в чащу леса. К вечеру они вышли в намеченный район. Выбор оказался удачным: кругом — густой лес, с двух сторон подходы к базе прикрыты болотами, поблизости протекает ручеек — значит, есть питьевая вода.

Вырыли землянки, замаскировали их валежником, уложили свой походный скарб. Немиров развернул радиостанцию и в этот же вечер передал в штаб донесение о благополучной высадке группы и о ее местонахождении. Выставив охранение из двух человек, Гнидаш разрешил разведчикам отдыхать. Первый день в тылу врага закончился.



Первые успехи и неудачи



Прошло несколько суток. Ежедневно разведчики по одному и по два расходились в различных направлениях. Маршруты были дальние — тридцать — сорок километров. Это нужно было, во-первых, для того, чтобы изучить условия местности, обследовать лес, узнать, где имеются проходы, где можно организовать засаду, а где, в случае необходимости,— оборону, куда уходить от преследования; во-вторых, для того чтобы выяснить обстановку в прилегающих к лесу районах. Проходя по лесу каждый раз новыми маршрутами, разведчики осматривались кругом, стараясь запомнить места, удобные для тех или иных действий. Попадая на опушку леса, они маскировались и много часов подряд вели наблюдение за окрестностями, отмечая, в каких населенных пунктах располагаются немецкие гарнизоны, по каким дорогам происходит наиболее интенсивное движение. На базе оставался только радист Немиров, а иногда и отдыхающая смена разведчиков.

Группа пока не выходила за пределы леса и ограничивалась наблюдением. И это было правильно. Конечно, очень хотелось как можно быстрее приступить к делу — уничтожать врага, однако к этому следовало хорошо подготовиться.

Когда окружающая обстановка была достаточно изучена, Гнидаш выслал разведчиков в ближайшие села для установления связи с местным населением. Разведчики должны были также подобрать людей для партизанских отрядов. Гнидаш решил приступить к разрушению коммуникаций противника, полагая, что взрывы на дорогах явятся одновременно сигналом для местного населения к активной борьбе с гитлеровскими захватчиками. Советские люди, узнав о взрывах, поймут, что в районе действуют организованные силы, и сами потянутся к ним.

Ранним июньским утром разведчики вышли на выполнение первых боевых заданий: Гнидаш, Пухов и Черепов — в район станции Бровары под Киевом, Туранов и Дубов — в направлении Чернигова. Обеим группам предстояло подорвать железнодорожное полотно. Кочубей и Санин направились на разведку в села каждый своим маршрутом.

Гнидаш со своей группой подошел к железной дороге Киев — Нежин на исходе третьего дня. Наблюдение за дорогой показало, что немецкое командование активно ее использует. Со стороны Киева на восток один за другим двигались эшелоны с танками, пушками и живой силой. Разведчики в нескольких местах заложили мины, потом отошли подальше, замаскировались в кустарнике и стали ждать. Они видели, как шедший к фронту эшелон с гитлеровскими войсками подорвался на мине и свалился под откос. Позже они узнали, что на другой мине, заложенной ими в этом же районе, подорвался еще один воинский эшелон. Много фашистов было убито и ранено, железная дорога не работала двое суток — результат неплохой для первого раза.

Успешно выполнили свою задачу и Туранов с Дубовым. Они подорвали поезд с боеприпасами на перегоне Овруч — Чернигов. Довольные первыми успехами, тем, что открыли боевой счет, возвращались разведчики на свою базу.

Через несколько дней все снова собрались вместе. Не было только Ивана Кочубея. По расчетам, он должен был вернуться одним из первых. Разведчики забеспокоились. Подождали сутки. Кочубей не возвращался. Взяв с собой пять человек, Гнидаш вышел по маршруту Кочубея, чтобы узнать о его судьбе, а если он попал в беду,— выручить.

В одной небольшой деревне разведчики узнали, что в соседнем селе Ново-Карпиловская Гута пять дней назад полицаями убит неизвестный партизан.

К Ново-Карпиловской Гуте подошли под вечер. Не решаясь входить в село засветло, разведчики залегли в придорожном кустарнике и стали наблюдать. В селе было спокойно, ни солдат, ни автомашин противника они не заметили. Когда стемнело, разведчики змейкой, держась на расстоянии двух — трех шагов один от другого, двинулись к селу. Выбрав наугад третий дом от окраины, подошли к нему. В доме темнота. Оставив четырех человек на улице для охранения, Гнидаш с Череповым поднялись на крыльцо. Дверь была заперта изнутри. Гнидаш тихо постучал.

— Кто там? — спросил женский голос за дверью,

— Свои, откройте.

Щелкнула задвижка, и дверь чуть-чуть приоткрылась. Гнидаш с силой надавил на дверь, и она распахнулась. Разведчики вошли. Женщина охнула от неожиданности.

— Тише! — сказал Гнидаш.— Не пугайтесь нас, мы свои. Есть еще кто-нибудь в доме?

— Нет, никого нет.

— Тогда идите в комнату, занавесьте окна. Хозяйка молча повиновалась. Войдя вслед за ней в избу, Гнидаш осветил комнату карманным фонарем. Перед ним стояла пожилая женщина с усталым, исхудавшим лицом. Испуганно и настороженно смотрела она на разведчиков.

— Не бойтесь нас. Мы советские партизаны и хотим

только расспросить вас кое о чем.

Какое-то время женщина еще молча смотрела на них. Но вот лицо ее оживилось: то ли по глазам разведчиков, то ли по их одежде, а может быть, просто своим женским сердцем она почувствовала, поняла, что перед ней действительно свои, родные советские люди. И она рассказала все, что знала. От нее разведчики узнали и некоторые подробности гибели неизвестного партизана. Вот что произошло.

Несколько дней назад, в полдень, в хату к соседке зашел прохожий. Он попросил дать ему напиться и стал о чем-то расспрашивать. Неожиданно распахнулась дверь, и в хату вошли три полицая с винтовками. Один остался у двери, а двое шагнули к прохожему: они видели, как незнакомый человек вошел в село. Находясь в это время в крайней избе, они из окна следили за ним.

— Кто таков? Предъяви документы! — обратился к незнакомцу один из полицаев.

— Документы? — секунду помедлив, переспросил тот. — Пожалуйста!

С этими словами человек оттолкнул обоих полицаев, сшиб ногой третьего, стоявшего в дверях, выскочил во двор и побежал к лесу. Все произошло в течение нескольких секунд. От неожиданности полицаи растерялись, но, придя в себя, с криками «Партизан! Партизан!» кинулись за ним. Они бежали, часто приостанавливаясь, чтобы сделать прицельный выстрел. Одна пуля попала ему в спину, вторая перебила ногу. Человек упал. Выхватив из кармана пистолет и повернувшись лицом к приближающимся врагам, он собрался дорого отдать свою жизнь. Но силы оставляли его. Видимо, чувствуя, что теряет сознание, он последним усилием воли поднес пистолет к виску и выстрелил. Человек не захотел попадать живым в руки врагов.

Два дня полицаи не давали хоронить его и все допытывались у селян — не опознает ли кто-нибудь личность убитого. Так ничего и не добившись, полицаи зарыли труп за селом.



Разведчики подробно расспросили хозяйку, как был одет и как выглядел убитый партизан. Сомнений больше не оставалось — это был Кочубей.

С болью в сердце выслушали разведчики рассказ пожилой женщины о последних минутах жизни своего боевого товарища. Она сказала им, где находится его могила. От нее же разведчики узнали, что один из полицаев, стрелявших в Кочубея, Иван Потебня, — житель села Ново-Карпиловская Гута. Он дезертировал из Красной Армии и теперь рьяно служит гитлеровцам. Сейчас Потебня в селе один, так как два других полицая день назад отправились куда-то. Женщина показала разведчикам дом, в котором жил полицай. Поблагодарив хозяйку, разведчики тепло простились с ней.

Гнидаш решил воспользоваться благоприятной обстановкой и провести операцию по ликвидации предателя, отомстить за смерть коммуниста Кочубея. Действовать надо было немедленно: приближался рассвет. Быстро наметив план действий, разведчики подошли к дому Потебни. Гнидаш громко постучал в дверь. Послышались шаги, и мужской голос опросил:

— Кого надо?

Гнидаш сердито выкрикнул несколько первых попавшихся немецких слов.

— Швайн, нах хаузе, штурменфюрер, блитц, гогенцоллерн, ауф.

— Господин хауптман требует к себе полицая По-тебню,— «перевел» эту тираду разведчик Санин.

— Слушаюсь! — ответил Потебня и открыл дверь.

В глаза ему ударил яркий свет электрического фонарика. Потебня невольно зажмурился. Мгновение — и руки его крепко скручены.

— Иди, предатель,—подтолкнул его Гнидаш,— если пикнешь — пристрелю.

Потебня шел, низко опустив голову. На северной окраине деревни разведчики остановились у свеженасыпанного холмика. Здесь, у могилы Кочубея, Гнидаш произнес приговор.

— Властью, данной мне советским, командованием, предатель Родины, гитлеровский прислужник Потебня Иван, убивший нашего товарища, приговаривается к расстрелу.

Полицай упал на колени. Ползая у ног разведчиков, молил о пощаде.

Прозвучал одинокий выстрел. Труп предателя оттащили подальше от могилы, чтобы он не осквернял ее. Потом разведчики положили на могилу Кочубея большой белый камень и, сняв шапки, безмолвно постояли перед ней.

— Пусть этот камень служит пока нашему товарищу памятником,— сказал Гнидаш.— Близится час освобождения, мы вернемся и поставим ему настоящий памятник,

на котором золотыми буквами напишем: «Здесь похоронен коммунист Кочубей Иван Никифорович, 1909 года рождения, советский солдат, разведчик, отдавший жизнь

за честь и независимость нашей Родины. Вечная слава тебе, советский солдат».

Озаряемые первыми лучами восходящего солнца, разведчики отправились в обратный путь.



Гибель товарища послужила суровым уроком для разведчиков. Гнидаш детально проанализировал работу группы, обсудил с разведчиками условия боевых действий в тылу противника. Каковы же были сделанные ими выводы? Прежде всего, решили они, смелость надо обязательно сочетать с осторожностью; если обстановка в селе, которое нужно разведать, неизвестна, то сначала в светлое время следует провести наблюдение, наметить план, а с наступлением темноты приступать к действиям. В некоторых случаях в незнакомый населенный пункт следует идти не одному, а двум — трем разведчикам, чтобы поддерживать друг друга. Идя в разведку, нужно заранее продумать и подготовить ответ на возможный вопрос — кто он такой и почему оказался в данном районе.



Ряды разведчиков растут



Обстановка на фронте продолжала оставаться очень тяжелой. Пользуясь отсутствием второго фронта в Европе, гитлеровское командование вновь бросило все свои резервы против Советской Армии. На южном крыле фронта немецко-фашистские войска прорвали оборону Брянского и Юго-Западного фронтов и в течение лета 1942 года далеко продвинулись в восточном направлении.

К 12 сентября линия фронта проходила в нескольких километрах от Сталинграда. 13 сентября фашисты приступили к штурму города. С этого времени началась беспримерная по своему ожесточению и упорству битва на Волге, которая продолжалась, не прекращаясь ни на один день, четыре с половиной месяца.

В эти трудные дни наша партия вела большую политическую и организаторскую работу среди партизан и населения на временно оккупированной территории. Партизаны своими боевыми действиями в тылу врага оказали существенную помощь войскам. Совместно с партизанами, а во многих случаях самостоятельно действовали различные отряды и одиночные разведчики, направлявшиеся в тыл противника войсковым командованием.

Продолжала боевую работу на оккупированной врагом территории и разведывательная группа политрука Гнидаша. Когда в июне 1942 года она была сброшена на парашютах в район города Остер, удаление ее от линии фронта составляло примерно 350 километров. В ноябре, в разгар битвы на Волге, она действовала все в том же районе, между тем линия фронта отодвинулась далеко на восток. Таким образом, группа оказалась в более глубоком тылу противника, в 650 километрах от линии фронта. Несмотря на это, радиосвязь разведчиков с командованием не прерывалась, они постоянно получали нужные указания и помощь. Самолеты регулярно сбрасывали для них грузы: продовольствие, боеприпасы, обмундирование. Значительно расширился район действий группы, а вместе с этим и круг ее задач.

Число разведчиков Гнидаша увеличилось с восьми до ста. Несколько человек было переброшено с Большой земли, однако в основном группа пополнялась советскими патриотами, по тем или иным причинам оказавшимися на оккупированной врагом территории. Под руководством политрука Гнидаша в Остерском и Дубечанском районах разведчики создали четыре партизанских отряда из местных жителей: имени Щорса, имени Чапаева, имени Буденного и отряд под названием «Победа». Вначале отряды были небольшие. Но очень скоро они выросли и вместо десяти — двадцати включали уже по сто и более партизан. Разведчики Гнидаша и партизанские отряды стали хозяевами в Остерском и Дубечанском районах: громили полицейские участки и немецкие гарнизоны, уничтожали воинские склады. Они имели также своих людей, надежных помощников в Киеве, Чернигове, Нежине, Прилуках, на железнодорожных станциях Тетерево, Фастов и в других местах,

В глубоком тылу противника командир группы теперь уже опирался на десятки надежных людей. Умело расставив разведчиков на узлах железных и шоссейных дорог, он держал под своим контролем значительную территорию и систематически докладывал по радио командованию о воинских перевозках врага, о его гарнизонах, расположенных в городах и селах, о базах, складах и других военных объектах противника. По указанию командования разведчики совершали налеты на различные объекты, нарушая нормальную работу вражеского тыла и тем самым помогая войскам, действовавшим на берегах Волги. Часто эти операции проводились совместно с партизанскими отрядами.

В городе Остер под руководством Гнидаша была организована подпольная боевая группа из местных комсомольцев. Она геройски действовала вплоть до самого освобождения города Советской Армией.

Однажды комсомольцы обнаружили на южной окраине города вражеский склад горючего. Они составили подробную, как им казалось, схему этого склада и через связного передали ее Гнидашу. Однако схема оказалась малопригодной для использования, в ней было много просчетов. Гнидаш проинструктировал комсомольцев и поставил перед ними дополнительные задачи. В частности, он потребовал, чтобы они сделали более подробный план в масштабе и нанесли на него все: цистерны, караульное помещение, посты с секторами наблюдения, проволочный забор. Следовало также выяснить часы смены постов, состав караула и его вооружение. Выполняя это задание, комсомольцы в течение пяти дней наблюдали за складом, уточнили все, что было нужно, и составили подробный план-схему. Гнидаш похвалил их за проделанную работу и вместе с ними наметил план уничтожения этого объекта.

Темной январской ночью группа разведчиков во главе с Гнидашем подошла к складу. Часть комсомольцев присоединилась к разведчикам в городе и приняла непосредственное участие в этой операции, другие охраняли подступы к складу. Бесшумно сняв часового, разведчики подложили мины с часовым механизмом к цистернам. Вскоре последовал взрыв. Было уничтожено 140 тонн бензина.

На железнодорожной станции Нежин Гнидаш установил связь со стрелочником. Это был потомственный железнодорожник. Окончив в 1932 году среднюю школу, он стал работать на железной дороге. Война застала его в должности дежурного по станции Нежин. На своем посту он должен был оставаться до последнего момента. Эвакуироваться он не успел, так как станцию неожиданно захватили войска противника. Некоторое время железнодорожник скрывался. Гитлеровцы об этом дознались, пригрозили расстрелом, вынудили работать стрелочником.

Когда к железнодорожнику пришли разведчики от Гнидаша, он воспрянул духом. Разведчики начали получать от него важные сведения обо всех эшелонах, проходящих через железнодорожный узел Нежин. По заданию Гнидаша стрелочник лично взорвал семь вагонов с боеприпасами. До самого прихода советских войск патриот помогал разведчикам добывать нужные сведения. После освобождения города его назначили заместителем начальника железнодорожной станции Нежин.



***



В самом Нежине с сентября 1942 года по сентябрь 1943 года действовала боевая группа, созданная из местных жителей. Некоторые члены этой группы по заданию Гнидаша поступили на работу в различные немецкие учреждения, а один сумел устроиться на аэродром. Благодаря этим людям советское командование получало сведения о количестве и типах самолетов, находящихся на аэродроме, о том, что хранится на воинских складах и каковы координаты этих объектов. Пользуясь данными, получаемыми от этой подпольной группы, советская авиация неоднократно наносила по объектам противника бомбовые удары, в результате которых десятки фашистских самолетов, базировавшихся на нежинском аэродроме, были выведены из строя, а три немецких воинских склада боеприпасов полностью уничтожены.

К сожалению, пока не удалось узнать подробно о боевых делах этой группы. Известно только, что возглавлял ее двадцатичетырехлетний житель Нежина Яков Петрович Батюк. Активно помогала Якову его сестра Евгения Батюк, семнадцатилетняя комсомолка. Имена других участников неизвестны. Сам Батюк был слепым от рождения, и в течение двух лет его деятельность была вне подозрения. Однако в сентябре 1943 года гестаповцы схватили брата и сестру. Их зверски пытали, требовали, чтобы они назвали всех лиц, связанных с подпольной организацией. Так ничего и не добившись, гестаповцы расстреляли патриотов за три дня до освобождения Нежина нашими войсками. Простые советские люди Яков и Евгения Батюк, перенеся нечеловеческие пытки, погибли, но не склонились перед врагом, не выдали товарищей.



Кто Леонидов?



В один из мартовских дней 1943 года Гнидашу сообщили, что в Остерский район прибыла воинская часть противника, укомплектованная бывшими советскими военнопленными. Немцы именовали эту часть 121-м казачьим батальоном. Гнидаш поставил задачу Санину и еще нескольким разведчикам установить, откуда и с какой целью прибыл батальон и какова в нем обстановка.

Санин решил прикинуться одноруким. Ему крепко прибинтовали левую руку к телу, так что снаружи висел пустой рукав полушубка. Опираясь на палку, «инвалид» направился в село, где расквартировался «казачий» батальон. «Казаки» сидели на крылечках, балагурили. Санин подошел к одной группе, попросил закурить. Разговорились. Большие, опущенные по-украински усы, добродушное лицо, пустой рукав, заткнутый за пояс, внушали доверие и располагали к задушевному разговору. Санин пробыл среди «казаков» несколько часов, узнал много интересного и благополучно вернулся на базу.

Может показаться, что Санин слишком рисковал, отправляясь в логово врага под видом инвалида. Конечно, риск был, и немалый. Но разведчик, находясь в тылу врага, постоянно рискует. Даже незначительная на первый взгляд оплошность, какое-либо непредвиденное обстоятельство могут привести к гибели разведчика.

После трагического случая с Кочубеем разведчики стали осмотрительнее. Направляя Санина на разведку в село, занятое противником, Гнидаш особое внимание обратил на его внешний вид. Кроме того, Санин мог ответить на любой вопрос и с легкостью рассказать выдуманную историю о том, кто он, откуда, куда идет, зачем. Личность разведчика удостоверяла справка, выданная самим старостой (справедливости ради следует оговориться, что этот староста «по совместительству» работал у партизан).

Предусмотрели разведчики и возможный арест Санина. Ведь в случае задержания сразу выявилось бы, что он вовсе не инвалид. Санин объяснил бы тогда, что занимается попрошайничеством, а так как инвалиду подают лучше, он и придумал весь этот маскарад. В подтверждение он мог показать холщовую сумку, прикрепленную к поясу, в которой лежало несколько кусков черствого хлеба. Словом, все было продумано и учтено.

Санин успешно справился с заданием. Выполнили свою задачу и другие разведчики, которые, правда, не ходили сами в расположение батальона, но беседовали с местными жителями, в домах которых квартировали «казаки».

Вскоре Гнидащ имел довольно полную информацию. Этот батальон действительно состоял почти из одних советских военнопленных. Вначале пленные содержались в специальных лагерях, режим которых был особенно тяжелым. Людей морили голодом, заставляли выполнять непосильные работы, в зимнюю стужу держали в неотапливаемых полотняных палатках без одеял на голых нарах. Здесь ежедневно умирали десятки людей. После изощренных пыток и издевательств пленным предлагали вступить в батальон. Отказ означал смерть.

В батальоне было 400 человек, он состоял из трех конных рот и пулеметного взвода. Командовали им немецкие офицеры — хауптман Шмидт и лейтенант Хольст, начальником штаба был бывший старший лейтенант Советской Армии Леонидов. Батальон прибыл в Остерский район из Киева. С какой задачей его перебросили сюда — солдаты не знали.

Получив эти данные, Гнидаш решил заняться батальоном. Прежде всего следовало встретиться с Леонидовым и выяснить его настоящее лицо. Гнидаш предполагал использовать и самого Леонидова и личный состав батальона для борьбы против гитлеровцев.

Гнидаш решил пойти на риск. Он поручил Санину подбросить Леонидову записку, в которой говорилось, что командир партизанского отряда предлагает ему встретиться для переговоров. Указывались также время и место встречи и условие: Леонидов должен явиться один, без сопровождающих. При этом гарантировалась его неприкосновенность. Встреча была назначена близ села, в котором разместился батальон, на опушке леса. Выбранное место позволяло разведчикам просматривать все подступы со стороны села.

За сутки до встречи Гнидаш направил в намеченный район группу для наблюдения, сам же прибыл туда с пятью разведчиками перед самой встречей. Замаскировались и стали ждать. «Придет или не придет? — думал Гнидаш.— Если придет, то с чем, с какими мыслями?» За несколько минут до назначенного срока появился Леонидов. Он шел медленно, осторожно, оглядываясь по сторонам. Разведчики зорко следили за ним, но ничего подозрительного не заметили. В селе было тихо.

Леонидов подошел к двухстволой березе, резко выделявшейся на фоне других деревьев, остановился, достал портсигар и закурил. Гнидаш и двое разведчиков вышли из укрытия и направились к нему.

— Вы — Леонидов?

— Да.

— Я — представитель советского командования и командир партизанского отряда. Садитесь сюда,— Гнидаш указал на пень.— Сначала хочу задать вам несколько вопросов,

— Спрашивайте,— Леонидов присел на пень.

Из рассказа начальника штаба гитлеровского батальона разведчики узнали, что он — бывший командир роты Советской Армии, старший лейтенант. Под Харьковом полк, в котором служил Леонидов, попал в окружение и был разбит. Офицер с группой солдат с боем пробивался на восток к своим. Их осталось несколько человек, когда, израсходовав все патроны, они наткнулись на немецкую засаду и были захвачены в плен. Леонидов, как и другие из «казачьего» батальона, вынес все ужасы специальных лагерей.

— Прошу вас, верьте мне, — сказал он, заканчивая

рассказ о себе.— Я вынужден был надеть немецкие погоны с единственной целью — получить оружие и при первой же возможности снова начать борьбу с фашистами,

Я ждал только удобного случая, чтобы перейти на сторону партизан или Советской Армии. Знаю, что многие в батальоне думают так же, как и я.

О своей части Леонидов рассказал то, что разведчикам в общих чертах уже было известно. Не знали они лишь о том, что «казачий» батальон направлен в Остерский район для борьбы с партизанами, что через день — два ожидается прибытие из Киева на автомобилях гитлеровского батальона СС, и тогда должны начаться совместные действия против партизан.

Эти сведения оказались очень важными для разведчиков. Следовало предупредить командиров партизанских отрядов о том, что немцы готовят карательную экспедицию в этом районе. Уточнив маршрут движения эсэсовского батальона, Гнидаш сказал Леонидову:

— Мы вам верим. С этой минуты вы поступаете в мое распоряжение. Ваше первое боевое задание будет такое...

Выполняя задание Гнидаша, Леонидов пытался арестовать немецких офицеров — командира батальона и его заместителя. Те оказали сопротивление и были убиты. Ликвидировав сельский полицейский участок и нескольких гитлеровских приспешников, Леонидов построил батальон на площади. Прибывший сюда Гнидаш объявил перед строем, что батальон поступает в распоряжение партизанского командования, командиром назначается Леонидов, все остальные командиры остаются на своих местах, а в помощь им назначаются комиссар и политруки рот — все из разведывательной группы Гнидаша. Разведчики тут же встали в строй и приступили к исполнению своих новых обязанностей.

Приказав всем оставаться пока на прежнем месте, Гнидаш направился на свою базу, чтобы договориться с местными партизанами о принятии батальона Леонидова. Было бы более правильным не оставлять его на месте, а отвести в лес. Но для этого следовало срочно подготовить в лесу какую-нибудь базу, обеспечить батальон хотя бы на первые дни продовольствием. Без помощи же местных партизан сделать это Гнидаш не мог. Вот и пришлось пока оставить батальон на месте.



Гнидаш рассчитывал, что успеет увести его до прибытия эсэсовцев. Однако гитлеровцы каким-то образом сразу же узнали о происшедшем в «казачьем» батальоне восстании. Подразделения СС прибыли не через день — два, как предполагалось, а через несколько часов, и не один батальон, а два. Развернувшись перед селом в боевой порядок, эсэсовцы с двух сторон повели наступление на батальон. Леонидов занял круговую оборону. Бой был жестоким и часто переходил в рукопашную схватку. Через четыре часа эсэсовцам удалось окружить восставших. Положение стало опасным. И если бы не случай... В нескольких километрах от места боя проходил крупный партизанский отряд. Командир, услышав перестрелку, выслал разведку и, оценив обстановку, атаковал фашистов с тыла. Удар оказался настолько неожиданным, что гитлеровцы не выдержали и отступили. На поле боя осталось около ста убитых эсэсовцев. Значительные потери понес и батальон Леонидова. Ни «казаки», ни эсэсовцы пленных не брали.

Задуманная гитлеровцами карательная операция против местных партизан была сорвана.

Батальон Леонидова после боя с эсэсовцами присоединился к одному из партизанских отрядов и действовал с ним вплоть до освобождения Черниговской области советскими войсками. Сразу после освобождения личный состав батальона влился в ряды Советской Армии.



Так это было



В начале февраля 1943 года наступил коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны. Советская Армия, одержав выдающуюся победу на берегах Волги, захватила инициативу в свои руки и развернула наступление на огромном пространстве. Линия фронта снова приблизилась к Черниговской области, где действовала группа Гнидаша. В эти дни политрук Гнидаш со своими разведчиками перешел в подчинение разведки штаба Центрального фронта, войска которого сосредоточились под Курском и в дальнейшем должны были наступать на черниговском направлении.



***



С утра 5 июля немецко-фашистские войска перешли в наступление под Курском. Еще в период подготовки к битве командование Центрального фронта организовало непрерывную разведку. Наземная разведка велась как на переднем крае, так и в тылу противника.

В дни битвы под Курском разведчики Гнидаша не знали ни сна, ни отдыха. Это были дни самой напряженной работы за все время их пребывания в тылу врага. Командованию фронта важно было знать расположение оперативных резервов противника, состояние оборонительных рубежей, тыловых баз снабжения и многое, многое другое. К Гнидашу доставлялись донесения с различных концов Черниговской и Киевской областей. Донесения по радио передавались в штаб фронта. Верные люди круглые сутки следили за прохождением вражеских эшелонов на таких маршрутах, как Киев — Бахмач — Конотоп (основная магистраль, идущая на Курок), Киев — Чернигов, Киев — Прилуки. Наши разведчики и партизаны разбирали железнодорожное полотно, подкладывали под рельсы мины, взрывали мосты. В результате не все поезда с фашистскими войсками, спешившими к месту сражения, приходили вовремя к станции назначения, а некоторые вообще не дошли — остались лежать грудой исковерканных вагонов и тел под насыпью железной дороги.

— Когда фашистское командование почувствовало надвигающуюся катастрофу.под Курском, оно срочно приняло меры к строительству оборонительных полос и укреплений в прифронтовом тылу, надеясь задержать возможное наступление советских войск, О строительстве вражеских оборонительных сооружений в своем районе действий Гнидаш узнавал быстро. Это было нетрудно, так как гитлеровцы сгоняли на строительство местное население, а Гнидаш всюду имел своих людей. Труднее было выяснить подробности, например прочность сооружений, точное начертание оборонительных рубежей. Гнидаш рассылал разведчиков в районы строительства. Сами и через местных жителей, согнанных на строительство, они выясняли начертание линий траншей, расположение огневых точек, капониров, противотанковых рвов и других заграждений и тщательно наносили их на схемы, Гнидаш ежедневно докладывал об этом командованию по радио, а с самолетом, отправлявшимся с одного из партизанских аэродромов, посылал в штаб Центрального фронта подробные схемы немецких оборонительных сооружений, построенных вокруг городов Чернигов, Нежин, Остер и по западному берегу реки Десна.

Близ города Нежин гитлеровское командование оборудовало большой полевой аэродром. На нем базировалась главным образом бомбардировочная авиация (больше 120 самолетов Ю-87 и Ю-88), наносившая удары по войскам Центрального фронта, оборонявшим Курский выступ. На немецком аэродроме постоянно находилось также 20—25 истребителей. Гнидаш сообщил в штаб фронта подробные данные об этом аэродроме, которые явились ценным дополнением к сведениям, полученным командованием из других источников, в частности от воздушной разведки.

Однажды Гнидаш получил задание уточнить систему противовоздушной обороны аэродрома противника, а после налета на него нашей авиации донести о результатах бомбежки. Гнидаш разработал план разведки и через день сообщил штабу, что аэродром прикрывается одной зенитной батареей из шести орудий.

Налет нашей авиации на нежинский аэродром был совершен в ночное время, К рассвету Гнидаш с группой разведчиков прибыл в район аэродрома, чтобы определить результаты бомбежки. В бинокль летное поле хорошо просматривалось. Гнидаш внимательно квадрат за квадратом осмотрел его. Но что это? На аэродроме по-прежнему стояли ряды самолетов, спокойно расхаживали люди. Часть самолетов зачехлена, прикрыта маскировочными сетями и ветками кустарника. Он увидел лишь три — четыре свежие воронки да в самом дальнем углу, аэродрома, в его северо-восточной части, догорала какая-то небольшая постройка, вокруг которой суетились немцы. Гнидаш забеспокоился: «Неужели наши летчики так ошиблись и сбросили бомбы далеко в стороне?»

Целые сутки провели разведчики в районе аэродрома, стремясь установить причины ошибки, и их труды не пропали даром. Когда стемнело, они увидели, что примерно в трех километрах северо-восточнее аэродрома появилась слабо освещенная полоса. Все стало ясно: гитлеровцы устроили ложный аэродром, который ночью умышленно оставляли плохо замаскированным. Наши летчики в ночной темноте приняли его за действительный и сбросили на него весь запас бомб. Гнидаш, взяв за ориентир ложный аэродром, уточнил фактическое расположение самолетов противника и передал в штаб франта подробное донесение об этом.

Гитлеровцы так уверовали в свою хитрость, что не подумали перебазировать или хотя бы рассредоточить находившиеся на аэродроме самолеты. Получив уточненные данные, авиация Центрального фронта снова нанесла бомбовый удар. На этот раз бомбы легли точно на цель — и вот результат: сорок три самолета уничтожены, летное поле сильно повреждено, следовательно, намного уменьшилась емкость аэродрома и использование его стало ограниченным.



***



Оккупированный немцами Киев не входил в полосу наступления Центрального фронта; наши войска должны были наступать несколько севернее. Однако этот город мог оказать существенное влияние на ход наступления, так как гитлеровское командование держало там значительный гарнизон, войска которого очень быстро могли прибыть в полосу наступления Центрального фронта.

Гнидаш получил новое задание: установить количество немецко-фашистских войск в Киеве. Вскоре в штаб фронта пришло донесение от Гнидаша. В нем сообщались данные о численном и боевом составе всех гитлеровских войск, находящихся в Киеве, указывалась их дислокация. Сведения были очень важные. Когда их доложили начальнику штаба фронта, он, естественно, заинтересовался ими, но усомнился в их достоверности, потому что в донесении ничего не говорилось о том, где и как эти данные были получены. Запросили по радио Гнидаша. Он тотчас же ответил, что сведения точны, взяты из подлинных немецких документов, захваченных непосредственно в немецком учреждении, снабжающем киевский гарнизон продовольствием, и назвал советского патриота, захватившего эти документы. Удостоверившись, что сведения точны, советское командование могло сделать соответствующие выводы о силах гитлеровских войск, находившихся в оккупированном Киеве.

Позже Гнидаш подробно рассказал о том, как удалось захватить эти документы. Было это так.

Два разведчика из группы Гнидаша больше полугода жили в Киеве на квартире у старого рабочего, который также входил в разведывательную организацию Гнидаша. Рядом была квартира из двух комнат. В одной из них до войны жила семья, которая в 1941 году эвакуировалась; в другой, поменьше, жил немолодой одинокий человек по имени Виктор Васильевич. Хозяин квартиры, где обосновались разведчики, знал Виктора Васильевича с давних пор как соседа по дому, но никогда не был с ним в дружеских отношениях.

В первую мировую войну, будучи молодым поручиком, Виктор Васильевич честно нес службу, водил свою роту в штыковые атаки, зяб в холодных, сырых окопах. Революция застала его в чине штабс-капитана, в должности батальонного командира одного из пехотных полков Западного фронта. Когда царская армия стала разваливаться и в стране началась гражданская война, он не пошел за белыми генералами, но и не откликнулся на призыв Советской власти к бывшим царским офицерам — вступать в Красную Армию. Он не верил, что Советская власть способна ликвидировать тот хаос и разруху, которые царили тогда в России. Решил подождать и посмотреть, что будет дальше. Но надо было как-то добывать средства к существованию. После неудачной попытки заняться частной торговлей Виктор Васильевич пошел на службу. Работал он бухгалтером в различных советских учреждениях. Жил скромно, добросовестно выполнял свои обязанности, был ценим начальством и сослуживцами. Великие преобразования, совершенные Советской властью, помогли Виктору Васильевичу поверить в эту власть. И вполне естественно, что 22 июня 1941 года Виктор Васильевич оказался в числе первых добровольцев, явившихся в военкомат. Однако в армию его не взяли из-за слабого здоровья и пожилого возраста. Когда немецко-фашистские войска подошли к Киеву, он хотел эвакуироваться, но в суматохе не успел. Так и остался Виктор Васильевич в оккупированном Киеве.

Приказ немецкой комендатуры обязывал все взрослое население города явиться на биржу труда. Немецкие чиновники отнеслись к Виктору Васильевичу с вниманием: бывший офицер царской армии внушал им доверие. Поэтому его направили на работу в такое учреждение, куда немцы брали не всякого: Виктор Васильевич стал служащим центральной базы снабжения немецких войск в Киеве.

Разведчики, находившиеся в Киеве, получили приказ Гнидаша установить количество немецко-фашистских войск в городе. Задание оказалось не из легких. Сведения, которые удавалось получать разведчикам, были настолько малозначительными, что по ним нельзя было составить более или менее полной картины состояния фашистских войск в Киеве. А командованию требовались точные сведения: фронт готовился к наступательным операциям.

Посоветовавшись с Гнидашем, решили обратиться за помощью к Виктору Васильевичу. Но как подойти к нему, служащему немецкого учреждения? Кем окажется он — патриотом? Трусом? Предателем? Если он предаст, то не избежать разведчикам застенков гестапо. Но время не терпит, и задание надо выполнить во что бы то ни стало. Так требует дело. И вот однажды, поздно вечером один из разведчиков постучался в дверь к Виктору Васильевичу.

Нет, Виктор Васильевич не оказался ни трусом, ни предателем. Как бывший военный, он сразу понял, чего от него хотят советские разведчики. Понимал он и то, какая опасность грозит ему, если гитлеровцы дознаются о его второй деятельности. Не колеблясь, Виктор Васильевич включился в борьбу за освобождение Родины от фашистских захватчиков.

Непосредственным начальником Виктора Васильевича на центральной базе был военный чиновник Гетцке— полный рыжеволосый мужчина средних лет. Сын состоятельных родителей, член гитлеровской национал-социалистической партии, Гетцке ловко использовал эти два обстоятельства, чтобы не попасть в строевые части, а устроиться в тыловых учреждениях, где можно не очень опасаться за свою жизнь и даже погреть руки на казенном добре. Так свела судьба в оккупированном Киеве двух людей — нагловатого фашиста Бернарда Гетцке и скромного беспартийного советского служащего Виктора Васильевича.

Гетцке ведал продовольственным снабжением гарнизона в Киеве. В его сейфе хранились описки всех немецких частей, расположенных в Киеве, которые база обеспечивала продовольствием. Описки были подробные, составленные со свойственной немцам точностью. Виктор Васильевич знал об этих списках, не раз видел их на столе у Гетцке. Но Гетцке никому не доверял их, не выносил из своего кабинета, а уходя, запирал в сейф. Разведчики решили захватить эти списки. Проникнуть в помещение центральной базы посторонним было невозможно: оно усиленно охранялось. Поскольку в кабинет Гетцке беспрепятственно мог войти только Виктор Васильевич, ему и поручили это важное дело.

В назначенный день Виктор Васильевич дважды входил в кабинет Гетцке, но там были посетители; извинившись, он уходил. Наконец в третий раз он увидел, что Гетцке один. Виктор Васильевич подошел к столу и начал докладывать очередные дела. Гетцке рассеянно слушал. Виктор Васильевич взглянул на сейф: он был полуоткрыт,

— Можете идти, — сказал Гетцке, когда Виктор Васильевич закончил доклад.

— Еще один вопрос, господин Гетцке.

С этими словами Виктор Васильевич быстро направился к столу. Гетцке удивленно взглянул на него. Вероятно, в глазах русского он прочел что-то такое, что заставило его мгновенно побледнеть, рука потянулась к кобуре. Но Виктор Васильевич был уже рядом, выхватил спрятанный за поясом железный обушок и изо всей силы ударил гитлеровца по голове. Гетцке безмолвно свалился у стола. Отбросив обушок, Виктор Васильевич быстро запер дверь изнутри и подошел к сейфу. Когда содержимое сейфа было наполовину в портфеле, в дверь постучали. Виктор Васильевич замер, Стук повторился. Потом на мгновение наступила тишина и послышались удаляющиеся шаги. Выложив все бумаги из сейфа в портфель, Виктор Васильевич подошел к двери, прислушался. Тихо. Открыл дверь, в коридоре — никого. Запер кабинет, ключ положил в карман и направился к выходу. Предъявил пропуск, стараясь сдержать дрожь рук, и вышел на улицу.

В воротах одного невзрачного деревянного домика, находившегося в нескольких кварталах от центральной базы, его ожидали двое разведчиков. Один взял портфель, вышел из ворот на улицу и исчез за углом. Другой подхватил под руку Виктора Васильевича и направился с ним в противоположную сторону, на другую улицу.

На рассвете следующего дня документы были у Гни-даша, а к вечеру содержание наиболее важных из них было передано по радио в штаб фронта.

Виктор Васильевич несколько дней скрывался в городе, а потом разведчики переправили его в партизанский отряд, в котором он сражался до освобождения Киевской области советскими войсками.

Виктор Васильевич по-прежнему живет в Киеве. Он уже на пенсии, сильно постарел, но выглядит еще довольно бодро. В праздничные дни он любит выйти на улицу, посмотреть, как веселятся киевляне. На его груди сияют орден Красного Знамени и медаль «Партизану Отечественной войны».



***



В июле и августе 1943 года шли ожесточенные бои под Курском.Войска Центрального фронта, отбив атаки противника, 26 августа перешли в контрнаступление с Курского выступа. 9 сентября они освободили Бахмач, 15 сентября — Нежин. 21 сентября войска Центрального фронта овладели Черниговом и вышли к Днепру. 23 сентября 1943 года разведывательная группа Гнидаша соединилась с войсками Советской Армии.

Закончилась продолжавшаяся с 15 июня 1942 года работа в тылу врага. Боевой путь группы Гнидаша — это сотни убитых гитлеровцев, десятки уничтоженных машин, железнодорожных эшелонов с военным имуществом. Разведчики Гнидаша держали под своим наблюдением значительную территорию, на которой располагались крупные войсковые соединения и штабы, проходили важные тыловые коммуникации врага. Сотни донесений, переданных командованию, помогали правильнее оценивать обстановку, а в ряде случаев точнее наносить удары фронтовой авиацией по скоплениям живой силы и техники, по аэродромам и тыловым базам врага. Много славных дел совершили и созданные Гнидашем четыре партизанских отряда.

За отличное выполнение заданий командования и проявленное при этом мужество все разведчики были удостоены правительственных наград, а политрук Гнидаш награжден орденом Красного Знамени. Орденами и медалями были награждены многие местные жители, которые помогали разведчикам и внесли свой вклад в дело разгрома фашистских захватчиков.

После освобождения советскими войсками Черниговской области расформировались партизанские отряды, вышли из подполья местные партийные и комсомольские организации. Жители приступили к восстановлению разрушенного оккупантами народного хозяйства. Ушли в Советскую Армию те, кто подлежал призыву, а те, кто не мог служить в войсках, встали в ряды великой армии труда.

Враг был еще силен и отчаянно сопротивлялся. Еще стонали под фашистским игом советские люди в оккупированных областях. Много сотен километров предстояло пройти советским воинам, чтобы разгромить гитлеровские орды. Великая Отечественная война продолжалась.



Снова через линию фронта



Наступил декабрь 1943 года. Капитан Гнидаш (ему было присвоено это звание вскоре после возвращения из тыла противника) готовил своих разведчиков к выполнению новых боевых задач. Занятия проводились днем и ночью. Программа подготовки была напряженной.

Однажды посыльный передал капитану приказ явиться к старшему начальнику. Гнидаш тотчас же направился по вызову.

Заместитель начальника разведки Белорусского фронта — так с 20 октября 1943 года назывался Центральный фронт — вынул из ящика стола топографическую карту и развернул ее.

— Слушайте ваше новое боевое задание. Линия обороны противника проходит по рубежу...

Закончив объяснение задачи, полковник сказал:

— Готовность группы — через два дня.

Срок готовности был поставлен жесткий. За два дня предстояло многое сделать: проинструктировать разведчиков, получить необходимое снаряжение, обмундирование, продовольствие и решить массу других вопросов.

Взволнованный, как и в первый раз, полученным заданием, Гнидаш быстро подошел к дому, в котором жили разведчики. Они поняли, что предстоит новое задание, и потому с нетерпением ожидали командира.

Ночью был небольшой мороз и непрерывно шел снег. К утру температура повысилась до нуля, по низинам пополз туман, снег перешел в моросящий дождь. День начался пасмурный, такой, какие часто бывают зимой в этом районе Полесья.

Землянки штаба 37-й гвардейской Речинской стрелковой дивизии сильно занесло снегом. Солдаты из комендантского взвода лопатами расчищали проходы. В одной из штабных землянок над картой, разостланной на столе, склонились три офицера: представитель разведки штаба Белорусского фронта майор Бондарев, командир разведывательной группы капитан Гнидаш и хозяин землянки — начальник разведки дивизии капитан Каширин. Офицеры внимательно рассматривали нанесенный на карте передний край обороны противника. Сегодня, в ночь на 19 декабря, группа разведчиков во главе с капитаном Гнидашем должна перейти линию фронта для выполнения боевого задания в тылу врага. Гнидаш уже более суток находился в дивизии и все это время провел на передовом наблюдательном пункте, изучая место прохода группы через передний край вражеской обороны. Сейчас он вместе с майором Бондаревым и капитаном Кашириным в последний раз уточнял детали перехода. Решили, что разведчики начнут переходить линию фронта ровно в полночь. Если противник обнаружит их, они должны вернуться обратно. В этом случае отход группы на исходный рубеж будет прикрываться заранее подготовленным огнем одного артиллерийского дивизиона и двух минометных батарей. Установили сигналы вызова огня. Для сопровождения группы через передний край обороны противника были выделены два сержанта из дивизионной разведывательной роты, опытные разведчики, не раз переходившие здесь.

Участок 37-й гвардейской Речинской стрелковой дивизии был выбран для перехода линии фронта не случайно. Оборона немецко-фашистских войск здесь была сильно укреплена, располагала долговременными огневыми точками, глубокими траншеями, минными полями и проволочными заграждениями. Но в одном месте ее передний край перерезало труднопроходимое болото, покрытое густым кустарником, уходившее далеко в глубину обороны. Здесь не было сплошной оборонительной линии, и дивизионные разведчики пользовались этим, чтобы проникать в тыл противника.

Гнидаш детально изучил по карте маршрут следования. Путь предстоял трудный. Нужно пройти по тылам врага больше 250 километров. Маршрут движения группы — Карпиловка, озеро Червонное, Лунинец — проходил севернее реки Припять, в центральной части Полесья, представляющей собой заболоченную низменность, покрытую хвойным лесом и пересеченную многочисленными реками и озерами.

Разведчики знали о предстоящих трудностях: о том, что придется иметь дело с сильным и коварным врагом, о том, что предстоит провести много недель в заболоченном лесу под леденящим ветром, долгими пронизывающими дождями и мокрым снегом, без горячей пищи, а то и вовсе без пищи — день, два, неделю. Знали — и шли на это трудное дело, шли добровольно, потому что они были патриотами, потому что руководили ими справедливые цели Отечественной войны,

С наступлением вечера разведчики стали готовиться к выходу: проверяли оружие, прикрепляли к поясам патронные диски и сумки с ручными гранатами, укладывали рюкзаки. Гнидаш придирчиво осмотрел укладку каждого разведчика.

Группа состояла из четырнадцати человек, среди них была одна девушка — радистка старший сержант Давидюк Клара.

Клара Тимофеевна Давидюк родилась в 1924 году в Москве. В 1939 году вступила в комсомол. Когда началась Великая Отечественная война, девушка загорелась желанием пойти на фронт, встать в ряды защитников Родины. Но в райкоме комсомола и в военкомате, куда она пришла с просьбой направить ее на фронт, ей отказали: она была слишком молода. Клара понимала, что добросовестный труд на любом участке в тылу страны — тоже очень важное и нужное дело, и поступила на один из московских военных заводов. Когда ей исполнилось восемнадцать лет, Клара снова пошла в райком комсомола, который направил ее в военкомат. На этот раз девушка добилась своего — была принята в ряды Советской Армии. Очень способная и трудолюбивая, она закончила курсы радистов досрочно. К тому времени, когда Клара Давидюк прибыл а в группу Гнидаша, она стала уже опытной радисткой-разведчицей, побывавшей в тылу врага.

Поужинав, разведчики двинулись к линии.фронта. До позиции боевого охранения их сопровождали майор Бондарев и капитан Каширин. На передовом наблюдательном пункте выяснили, что последние несколько часов на стороне противника спокойно, никаких изменений не обнаружено. Находившийся здесь же артиллерийский наблюдатель сообщил, что дивизион и минометные батареи к открытию огня готовы по первому сигналу группы. Некоторое время все оставались в траншее, чутко прислушиваясь к доносившимся звукам и всматриваясь в сторону противника. Без пяти минут двенадцать майор тихо сказал: «Можно двигаться». Крепкое солдатское рукопожатие. Гнидаш подал команду «Вперед». Первыми перешагнули бруствер окопа проводники — дивизионные разведчики сержанты Скорынин и Прохоренко, за ними — Гнидаш и остальные разведчики. Ночь была темная, и вскоре майор Бондарев и капитан Каширин, наблюдавшие за разведчиками, потеряли их из виду.

Долго не уходил с передового наблюдательного пункта представитель разведки фронта майор Бондарев, он напряженно прислушивался и вглядывался в темноту. Кругом стояла тишина. Лишь изредка, где-то далеко, то справа, то слева вдруг нарушит ее пулеметная очередь и разгорится короткая перестрелка, и снова наступит тишина. Со стороны болота, куда ушли разведчики, не доносилось ни звука.

К утру вернулись проводники — сержанты Скорынин и Прохоренко. Они доложили, что группа благополучно прошла наиболее опасные места и двинулась дальше на запад.



В тылу группы армий «Центр»



Подходил к концу май 1944 года. В штабе 1-го Белорусского фронта кипела напряженная работа. Готовилась крупная наступательная операция по освобождению Белоруссии. Перед войсками фронта оборонялись две немецкие армии — 2-я и 9-я, входившие в состав группы армий «Центр». Командование этой группы, укрепляя оборонительные рубежи, всячески старалось использовать лесисто-болотистую и озерную местность Полесья для создания сильной обороны.

Изучение противника перед наступлением было одной из важнейших задач наших войск и штабов всех степеней. Поэтому при подготовке операции большое внимание уделялось тщательной разведке противника, детальному изучению его обороны, группировки его сил и средств.

Группа Гнидаша, пройдя по тылам врага свыше 250 километров, за полгода успела сделать многое. За отличное выполнение заданий и умелое руководство разведывательной группой командование 1-го Белорусского фронта присвоило Гнидашу воинское звание майор. Как и в период боевых действий на оккупированной Украине, группа Гнидаша все время увеличивалась. Теперь вместо четырнадцати человек она состояла из восьмидесяти. Майор Гнидаш имел неутомимых и бесстрашных помощников на многих железнодорожных станциях и в населенных пунктах, где располагались крупные немецкие гарнизоны, в том числе в Слониме, Барановичах, Слуцке, Лунинце, Пинске, Бресте. Такие важные железнодорожные магистрали, как Брест — Барановичи — Минск,Брест — Пинск — Лунинец, Лунинец — Барановичи, находились под неослабным наблюдением разведчиков Гнидаша.

В Белоруссии действовало множество партизанских отрядов и соединений. Партизаны и разведчики часто приходили на помощь друг другу в нужную минуту. Неоднократно они действовали совместно, по заранее разработанному плану. За успешные боевые действия совместно с партизанами майор Гнидаш по представлению партизанских командиров в марте 1944 года был награжден медалью «Партизану Отечественной войны» I степени. Гитлеровское командование, опасаясь наступления советских войск, создало в Белоруссии плотную оборону на большую глубину. Особенно сильно укреплялись населенные пункты и берега крупных рек и озер. Командованию 1-го Белорусского фронта важно было вскрыть эту систему обороны не только на переднем крае и в тактической глубине, но и в оперативной глубине. Группе майора Гнидаша предстояло установить оборонительные объекты на тыловых рубежах 2-й и 9-й немецких армий. Разведчики успешно выполнили эту задачу и особенно подробно воспроизвели схему обороны противника в районе городов Лунинец, Пинск, Барановичи, Житковичи, Давид-Городок и на реке Лань.

Еще в декабре 1943 года в городе Лунинец Гнидаш создал группу из семи человек. Большинство разведчиков этой группы были местными жителями и хорошо знали свой город. Один из разведчиков по заданию майора Гнидаша устроился работать на железной дороге.

Как-то в апреле, проходя вдоль железнодорожных путей, он увидел прибывший на станцию Лунинец эшелон с танками. Подсчитал танки — шестнадцать. Сообщил об этом своим товарищам. В тот же день Гнидаш получил эти сведения и приказал проследить, куда будет направлен эшелон. Позже выяснилось, что это были не танки, а самоходные артиллерийские установки с разбитой ходовой частью. Разведчики видели, как гитлеровцы погрузили эти установки на специальные автоплатформы и повезли в город. На восточной окраине города самоходки сгрузили, расставили с интервалами в 20— 30 метров и наполовину зарыли в землю. По всей вероятности, немцы предполагали использовать эти установки как неподвижные артиллерийские огневые точки. Фашисты сильно укрепили восточную и юго-восточную окраины города: подготовили противотанковые надолбы, вырыли траншеи, оборудовали дзоты и доты. Разведчики детально изучили все оборонительные сооружения и нанесли их на план города. Вскоре план был переправлен в штаб фронта. Благодаря этому город Лунинец был взят советскими войсками с меньшими потерями.

В Барановичах действовала другая группа разведчиков. По заданию Гнидаша она тщательно следила за подготовкой гитлеровцами обороны города и его окрестностей. Немецкое командование уделяло большое внимание укреплению Барановичей. Вокруг города был сооружен оборонительный обвод, состоявший из трех—четырех рядов траншей полного профиля с проволочными заграждениями перед каждой траншеей и минными полями. На подходах к городу устраивались противотанковые рвы, в самом городе сооружались доты и дзоты, многие городские постройки использовались для оборудования в них прочно укрытых огневых средств. Разведчики наносили на план-схему каждое оборонительное сооружение с краткой его характеристикой. Например, под условным обозначением противотанкового рва делалась надпись: «Ширина 4 метра, глубина 2,5 метра» и т. д. Постепенно на план-схеме вырисовывалось довольно подробное и точное начертание немецкой обороны города Барановичи и других больших и малых населенных пунктов, расположенных в тылу 2-й и 9-й немецких армий. План-схема была переправлена в штаб фронта.

Гнидаш стремился вскрыть также места расположения оперативных резервов противника. С этой целью разведчики вели систематическое наблюдение и активные боевые действия, устраивая налеты, поиски, засады, при этом обязательно старались захватить пленных. Из их показаний Гнидаш узнавал номера частей и соединений противника, их боевой состав, дислокацию, моральное состояние.

Так, например, получив сообщение о том, что в районе Лунинца появились новые части противника, Гнидаш немедленно приказал захватить пленных. Взятый в плен гитлеровец рассказал, что в район Лунинца из Гомеля прибыла 35-я пехотная дивизия, ее 7-й пехотный полк расположился в Сильковичи, 8-й полк — в Лахва, 9-й полк и штаб дивизии — в городе Лунинец. Он рассказал также все, что знал о своей дивизии. Таким образом, уже на второй день после того, как 35-я пехотная дивизия противника передислоцировалась из Гомеля в район Лунинца, штаб фронта знал об этом.

В плен были взяты солдаты и офицеры из 4-й танковой дивизии северо-восточнее Капоткевичи, из дивизии СС «Гиммлер» и 7-й пехотной дивизии в районе Лунинца, из 8-й мадьярской пехотной дивизии в районе Пин-ска, а также из других соединений противника.

Особенно внимательно Гнидаш и его разведчики следили за дислокацией штаба 2-й немецкой армии и стремились захватить в плен офицеров и солдат этого штаба. Однако это было трудным делом. Объяснялось это тем, что штаб усиленно охранялся, часто менял свое место расположения, так как подвергался налетам нашей авиации (Гнидаш неоднократно доносил о месте дислокации штаба), а также тем, что размещался он большей частью в деревнях либо селах, из которых предварительно выселялось поголовно все население, вследствие чего разведчики не могли проникать в эти населенные пункты. И все-таки, несмотря на все трудности, благодаря военной хитрости и смекалке разведчикам удавалось захватывать в плен солдат и офицеров из штаба 2-й немецкой армии.

Когда, например, Гнидаш узнавал, что из такого-то населенного пункта выселяются все местные жители (а вести о таком событии распространялись с мгновенной быстротой), он уже догадывался, что туда прибудет либо какое-нибудь важное учреждение, либо высокопоставленное лицо. Поскольку проникнуть в этот населенный пункт разведчики не могли, они устраивали засады на ведущих к нему дорогах.

Так, однажды Гнидашу сообщили, что из деревни Лю-деневичи (в 10 километрах северо-западнее станции Жит-ковичи) выселяются все местные жители и туда прибыло много немецких солдат и офицеров. Он решил проверить, какие части заняли деревню, и с группой разведчиков вышел в направлении Люденевичи. В 10—12 километрах от деревни они остановились в лесу и сделали короткий привал. Потом, взяв с собой Санина и Черепова, Гнидаш направился к лесной дороге, которая, по его расчетам, должна была проходить в двух — трех километрах от места привала. Он хотел провести рекогносцировку и выбрать удобное для засады место.

Было еще светло, когда они подошли к дороге. Дорога оказалась хорошо наезженной. На ней ясно виднелись следы танковых гусениц и автомобильных шин. Гнидаш наметил место для засады и послал Санина за остальными разведчиками. Они прибыли, когда стемнело. Гнидаш кратко объяснил задачу, каждому указал его место. Разведчики притаились. Ночью на дороге не было никакого движения. Оно началось с рассветом. Сначала прошли небольшие, в 5—10 автомашин, колонны с различным военным имуществом, потом проследовала колонна зенитной артиллерии.

Гнидаш лежал в кустах, в пяти метрах от дороги и выжидал. Рядом, справа и чуть сзади под прикрытием кустарника и деревьев лежали разведчики в маскировочных халатах с автоматами в руках, готовые в любую секунду по команде командира броситься вперед. Гнидаш выбрал такую позицию в засаде, откуда он мог свободно наблюдать за всём, что происходило на дороге. В случае необходимости он мог быстро принять нужное решение.

На дороге показалась бронемашина, за ней, на дистанции 10—15 метров, шел штабной автобус, потом еще одна бронемашина, грузовик с солдатами. «Вероятно, везут что-нибудь важное, если такая сильная охрана, — подумал Гнидаш. — Эх, если бы не броневики!» Головная бронемашина поравнялась с разведчиками. Люк открыт, из него выглядывает гитлеровец. Автобус полон офицеров. Машины прошли мимо на большой скорости. Гнидаш с сожалением проводил их глазами, руки крепче сжали автомат: так и хотелось разрядить магазин.

— Ничего, придет и ваш черед,— прошептал Гнидаш.

Открывать огонь сейчас было неразумно: сил для

разгрома такой колонны у разведчиков явно не хватало. Улеглась пыль, снова наступила тишина. Только иногда засвистит лесная птица да скрипнет дерево. За полтора часа разведчики не увидели ни одной машины, ни одного человека. Но вот показалась легковая машина, покрашенная для маскировки зелеными и коричневыми пятнами. Она шла одна.

— Приготовиться! — тихо подал команду Гнидаш.— Вперед!

Разведчики бросились на дорогу. Это были мастера своего дела. Короткие автоматные очереди по шинам и по моторной части — и автомашина, вильнув раз, другой, уткнулась в обочину. Обе дверцы передней кабины открылись почти одновременно. Из машины выскочили два гитлеровца. Один успел вытащить пистолет и сделать выстрел. Промахнулся. Разведчик Черепов ударил его прикладом автомата по шее, и тот свалился на дорогу. Другой гитлеровец не успел сообразить, что произошло, как руки его были скручены за спину, а во рту оказался кляп. Гнидаш подбежал к машине и заглянул внутрь. Она была пуста.

— Взять пленных, следовать за мной, — приказал он.

Разведчики углубились в лес. Одного гитлеровца пришлось вскоре оставить. Он умер, так как нанесенный ему удар оказался слишком сильным. Забрав у немца документы, разведчики спрятали его в кустах. Шли быстрым шагом. Надо было поскорее уйти от места засады. Ведь разведчики находились в нескольких километрах от штаба 2-й немецкой армии, который имел сильную охрану, а вокруг располагались немецкие гарнизоны: части резерва, эсэсовские полки, охранные части. Уходили, запутывая следы, петляя и периодически посыпая позади себя нюхательным табаком на случай преследования с собаками.

Пленный шел, тяжело дыша, но, подбадриваемый прикладом, не отставал от разведчиков. На вид ему было лет тридцать пять, китель расстегнут — в схватке пуговицы отлетели, на плечах погоны хауптмана, лицо бледное, искаженное не то от страха, не то от кляпа во рту, грязная, вся в пыли фуражка надвинута на самые глаза. Один из разведчиков, покидая последним место схватки, заметил валявшуюся на дороге фуражку, поднял ее и нахлобучил пленному на голову.

После четырех часов пути Гнидаш объявил привал. Приказал вытащить кляп и развязать пленному руки. Задал несколько вопросов. Пленный оказался офицером штаба 2-й немецкой армии. Когда разведчики пришли на свою базу, они подробно допросили гитлеровского офицера. Пленный дал очень важные сведения о состоянии войск 2-й армии, о дислокации ее основных соединений и даже о некоторых планах командования армии на ближайшее будущее. Эти сведения были немедленно переданы в штаб 1-го Белорусского фронта.

В другой раз разведчики захватили унтер-офицера, служившего писарем в штабе 2-й армии, только что прибывшей в село Петриково. Унтер-офицер был захвачен из засады на подходе к селу. В третий раз взяли в плен офицера того же штаба непосредственно в городе Лунинец, где расположился штаб армии. Оба пленных также сообщили много ценных сведений.



До последнего дыхания



В белорусские леса пришло лето. Наступил июнь — самая благодатная пора. Обычно в это время года лес тих и светел. Но не было тишины в белорусских лесах в июне 1944 года. Кружили над лесами самолеты с черными крестами, рушились от авиабомб лесные исполины — стройные сосны и столетние дубы, разрывали лесную тишину длинные пулеметные очереди. Гитлеровские оккупанты проводили массовую карательную операцию против белорусских партизан. Для этой цели они стянули крупные силы: части, находившиеся в оперативном резерве, охранные дивизии и эсэсовские полки. Большие карательные экспедиции последовательно проводились в различных районах Белоруссии. Партизаны маневрировали, уходили из-под ударов, принимали бой, если позволяла обстановка, или пробивались из окружения и уходили в другие районы.

17 июня немецко-фашистские войска начали карательную операцию в районе Слонима. В это время майор Гнидаш с небольшой группой разведчиков находился в одном из партизанских отрядов в лесах юго-восточнее города Слоним. 18 июня эта часть леса была окружена карателями. Командир партизанского отряда решил пробиваться на юго-восток в направлении Липска. Он предложил разведчикам идти вместе с отрядом. Но Гнидаш не мог принять этого предложения: ему нужно было двигаться в противоположном направлении на Слоним, где предстояло выполнить важное задание штаба фронта. Гнидаш решил, что с небольшой группой разведчиков сумеет проскользнуть через цепи карателей и уйти на Слоним. Распрощавшись, разведчики двинулись на север, партизаны — на юг.

На следующее утро недалеко от Слонима при попытке перейти небольшую речку, протекавшую по густому бору, группа натолкнулась на эсэсовское подразделение, прочесывавшее лес. Эсэсовцы и разведчики заметили друг друга почти одновременно. По команде Гнидаша разведчики залегли и, отстреливаясь, стали отползать в глубину леса. Эсэсовцев было много. Широким фронтом начали они обходить разведчиков, стремясь взять их в кольцо окружения. Разведчики, прикрывая друг друга огнем автоматов, пригибаясь почти к самой земле, перебежками выходили из боя. Им удалось несколько оторваться от противника, но во время перебежки майор Гнидаш был ранен в обе ноги. Разведчики подхватили его и понесли. Гнидаш приказал отходить к землянке № 8, которая находилась километрах в трех от места боя. Разведчики ее хорошо знали. Эта землянка была построена ими еще зимой, и они неоднократно пользовались ею для отдыха, укрывались в ней от стужи и дождя, когда бывали в этих местах.

Землянка представляла собой довольно обширную яму, глубиной чуть меньше человеческого роста. Сверху она была покрыта бревнами, замаскирована кустами и валежником. Со всех сторон имелись амбразуры для наблюдения и ведения огня. Вход в землянку маскировали большой пень и валежник. Неосведомленному человеку обнаружить землянку было бы трудно.

Разведчики отходили, неся на плащ-палатке раненого командира. Гнидаш давно уже принял решение и, когда разведчики подошли к землянке, сказал:

— Я остаюсь здесь. Со мной остается Давидюк с радиостанцией. Остальным, не задерживаясь, двигаться на Слоним, выполнять поставленную задачу. Командиром группы назначаю Санина.

Разведчикам не хотелось оставлять своего командира. Они пробовали возражать. Но майор Гнидаш твердым голосом потребовал выполнения приказа.

Вдали уже слышались голоса эсэсовцев. Разведчики положили майора в землянке, простились с ним и с Кларой, затем проверили наружную маскировку и двинулись дальше. Отойдя метров на триста — четыреста, они сделали несколько выстрелов, чтобы привлечь внимание эсэсовцев на себя и увести их в сторону от землянки. И действительно, эсэсовцы бросились за ними. Вокруг землянки стало тихо. Давидюк помогла Гнидашу снять сапоги и перевязала его раны. Гнидаш прислушался, не застрочат ли автоматы в той стороне, куда ушли разведчики. Но выстрелов слышно не было.

Прошло часа два. Неожиданно в лесу раздались голоса. Превозмогая сильную боль в ногах, Гнидаш поднялся и встал у амбразуры. Давидюк подошла к другой. Широкой цепью по лесу шли немецкие солдаты. Это была вторая волна карателей, прочесывавших лес. Гнидаш и Давидюк молча наблюдали за ними. Несколько немецких солдат прошли совсем близко от землянки, не заметив ее. Но вот один гитлеровец остановился и внимательно посмотрел в сторону землянки. Очевидно, что-то заметив, он подозвал своих. К нему подошли несколько солдат. Переговорив между собой, они направились прямо к землянке, держа автоматы наготове. Подпустив их на двадцать шагов, разведчики открыли огонь из автоматов. Четверо гитлеровцев свалились как подкошенные, остальные бросились врассыпную. Послышались свистки и слова команд. Гитлеровцы перестроились и ползком стали приближаться к землянке. Когда они подползли к ней на дистанцию 20—30 метров, их встретил огонь автоматов. Фашисты отошли назад, открыли частую стрельбу, забросали землянку ручными гранатами и снова поползли к ней. Но как только они приближались к землянке, их встречал огонь. Так повторялось несколько раз.

Неравный бой двух советских разведчиков с сотней гитлеровцев длился уже больше часа. Шестнадцать фашистов было убито. Истекая кровью, упала замертво Клара Давидюк. Гнидаш остался один.

Отбросив в сторону автомат — в магазинах не осталось ни одного патрона — он вытащил из кобуры пистолет. Еще два гитлеровца остались лежать неподвижными у землянки. Вскоре опустела и обойма пистолета. Тогда мужественный разведчик взял в руку противотанковую гранату — последнее, что у него осталось.

Враги приближались. Землянка молчала. Гитлеровцы осмелели. Почти не прячась, но все же с опаской, они подходили к ней. Один из них громко кричал:

— Рус, сдавайсь! Рус, сдавайсь!

Землянка молчала.

Фашисты подошли вплотную. Постояли, посмотрели вокруг, разбросали валежник, обнаружили вход. Один гитлеровец дал перед собой длинную очередь из автомата и бросился в землянку. Еще двое солдат последовали за ним. Как только они перешагнули порог землянки, раздался оглушительный взрыв. Это майор Гнидаш взорвал себя и ворвавшихся в землянку гитлеровцев противотанковой гранатой.

Так погиб офицер-разведчик Гнидаш Кузьма Савельевич.

Нельзя, конечно, установить, о чем думал он в последние минуты своей жизни. Может быть, досадовал на то, что кончились патроны, может быть, вспомнил своих близких и пожалел, что не доживет до прихода родной Советской Армии, а до этого, он знал, остались считанные дни. Но о чем бы он ни думал,— несомненно одно: Гнидаш поступил так, как должен был поступить советский солдат — выполнил до конца свой воинский долг, бился с врагом до последнего патрона, до последнего дыхания.

Разведчики, которые должны были пробиваться в город Слоним, ускользнули от преследователей, успешно выполнили боевое задание и через три дня вернулись за командиром и радисткой к землянке.

Перед их глазами открылась страшная картина. В развороченной взрывом землянке лежали изуродованные тела майора Гнидаша и Клары Давидюк, вокруг — следы крови и множество автоматных гильз. Немного в стороне ровными рядами стояло двадцать два наспех сколоченных деревянных креста с немецкими надписями. Все говорило о жестоком бое, который недавно здесь прошел, о том, что смерть их товарищей, двух мужественных бойцов, дорого обошлась гитлеровцам. Подробности этого боя разведчики узнали позднее, когда захватили в плен одного из карателей, принимавших участие в штурме землянки.

Похоронили майора Гнидаша и Клару Давидюк в нескольких километрах от места их последнего боя. На коротком митинге у могилы разведчики и партизаны поклялись отомстить за смерть своих товарищей, поклялись не пожале?ь своей жизни, как не пожалели ее Гнидаш и Давидюк, для полной победы над врагом, для полного и беспощадного уничтожения немецко-фашистских оккупантов.



***



Недалеко от белорусского города Слоним у лесной дороги, что пролегла в нескольких километрах от места, где когда-то была одна из баз разведчиков группы Гнидаша, есть одинокая могила с обелиском. Обелиск виден далеко, и путник, проходящий по дороге, обязательно свернет с нее, подойдет к могиле, прочтет надпись на обелиске, снимет шапку и постоит, задумавшись. Обелиск напомнит ему о героических днях Великой Отечественной войны, о мужестве славных разведчиков майора Гнидаша и старшего сержанта Давидюк, похороненных здесь. А если путник находился во время войны среди партизан этого края, он долго будет всматриваться в две фотографии в овальных рамках, прикрепленные к обелиску. На одной из них — офицер с решительным взглядом, в гимнастерке с полевыми майорскими погонами. В нем он наверняка узнает человека, который часто бывал у них в отряде, с которым партизаны не раз совершали внезапные налеты на вражеские гарнизоны. Человек этот был очень храбрым. Но тогда никто не знал ни его настоящего имени, ни его звания. Было известно лишь, что он — офицер Красной Армии, направленный командованием для выполнения специального задания.



***



В архиве Слонимского районного комитета партии нам удалось разыскать два документа, имеющие отношение к майору Гнидашу. Без них рассказ о разведчике был бы неполным. Оба документа — напечатанные на машинке письма, датированные июнем и июлем 1945 года. В первом письме, адресованном командиру одной из частей 1-го Белорусского фронта, говорится следующее:

«Слонимский райком партии просит Вас сообщить данные о погибшем 19 июня 1944 года в районе села Дерев-ная Барановичской области подполковника Шевченко. Этот отважный офицер Советской Армии был известен нам под такой фамилией в период немецкой оккупации района как один из организаторов борьбы с фашистскими захватчиками. По-видимому, Шевченко — его псевдоним, и звание у него, вероятно, другое.

В одной могиле с ним похоронена военная радистка Клара Давидюк, погибшая вместе с Шевченко.

Мы хотим увековечить имена этих героев, но не располагаем их биографическими данными, ввиду чего не можем удовлетворить желание многих бывших партизан и подпольщиков, знавших их по боевой работе в тылу врага.

Райком партии надеется, что Вы откликнетесь на нашу просьбу, тем самым мы вместе с Вами выполним свой долг перед погибшими воинами, увековечим память о них.



С ком. Приветом

Секретарь Слонимского РК КПБ Попова. г. Слоним, 23 июня 1945 года».



Второе письмо — ответ командира части на запрос Слонимского райкома. В нем сообщалось, что названный в письме подполковник Шевченко в действительности — майор Гнидаш Кузьма Савельевич; вместе со старшим сержантом Давидюк Кларой Тимофеевной погиб 19 июня 1944 года, выполняя задание командования. Письмо заканчивалось такими словами: «За героизм, проявленный в борьбе с гитлеровскими захватчиками, за умелые боевые действия в тылу врага офицеру-разведчику майору Гнидашу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза (Указ Президиума Верховного Совета СССР объявлен в газете «Правда» за 25 марта 1945 года), радистка-разведчица старший сержант Давидюк награждена орденом Отечественной войны I степени. Боевые товарищи павших героев приносят Вам свою глубокую благодарность за заботу об увековечении их памяти».



Со страниц газеты



Собирая материал о майоре Гнидаше, мы, конечно, разыскали и номер «Правды» за 25 марта 1945 года. С ее страниц повеяло героическим духом событий последнего года войны. Враг еще не сложил оружия, он огрызается, но дни его сочтены. Об этом красноречиво говорят приказы, сообщения, информации, заголовки статей, их содержание. Советская Армия уже сражалась за пределами нашей Родины, выполняя великую миссию освобождения народов Европы от фашистских поработителей. На всех фронтах шли наступательные бои.

На второй странице газеты напечатан Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Советского Союза офицерскому, сержантскому и рядовому составу. Под номером 63 в этом Указе стоит имя знакомого нам разведчика майора Гнидаша Кузьмы Савельевича.

В списке награжденных — воины самых различных специальностей: пехотинцы, артиллеристы, танкисты, саперы, летчики. И интересно отметить, что среди награжденных много разведчиков, Это свидетельствует о том большом значении, которое придавалось разведке как важнейшему виду боевого обеспечения войск.

Например, в статье «Герои наступления» говорится:

«Второй медалью «Золотая Звезда» награжден Герой Советского Союза артиллерист гвардии старший лейтенант Шилин Афанасий Петрович, начальник разведки артиллерийского дивизиона, уроженец Саратовской области, Новоузенского района, с. Петропавловка.

...Войска 1-го Белорусского фронта в ходе осенних боев захватили плацдарм за Вислой южнее Варшавы. На этом участке немцы создали мощную систему обороны, насыщенную большим числом огневых средств. Для артиллерийского разведчика гвардии старшего лейтенанта Шилина открылось широкое поле деятельности. Надо было разведать до деталей систему немецкого огня, засечь все артиллерийские, минометные и пулеметные огневые точки. Эту кропотливую, опасную и увлекательную работу изо дня в день в ходе подготовки наступления выполнял Шилин. В распоряжение командования были представлены все данные о немецких укреплениях, о системе вражеских огневых средств.

В результате большой подготовительной работы артиллерийское наступление на этом участке было особенно успешным.

...Рядовой Еремин М. И., парторг взвода пешей разведки, воспитал немало смелых искусных разведчиков. Ведя разведку в тылу врага, Еремин сочетает героизм с большим опытом, искусными приемами, смелой инициативой. В недавних боях Еремин с двумя товарищами проник в немецкий тыл на глубину полтора километра и смело напал на немецкую минометную батарею. Внезапность и стремительность позволили трем храбрецам уничтожить несколько десятков гитлеровцев, семерых во главе с офицером взять в плен, остальных обратить в бегство.

...Паника, поднятая в тылу у немцев разведчиками, помогла полку довершить начатое дело...» (В этом же номере газеты объявлены указы Президиума Верховного Совета СССР о награждении т. Шилина второй медалью «Золотая Звезда» и о присвоении т. Еремину звания Героя Советского Союза.)

В другой статье, под заглавием «День в Цоппоте», рассказывается:

«...Вчера в шесть тридцать утра части офицеров Зокандина и Кузьмина ворвались в Цоппот. Будем еще точнее: ночью здесь были наши разведчики с радиостанцией...»

Много подвигов совершили разведчики в период Великой Отечественной войны. Люди смелые, отважные, они умело и настойчиво делали свое благородное дело, презирая опасность, презирая смерть. Разные задачи выполняли разведчики, по-разному складывались их военные судьбы. Одним пришлось действовать на переднем крае обороны противника, проникать в его расположение через непреодолимые препятствия или, идя впереди своих войск, первыми обнаруживать врага, первыми вступать с ним в бой; другие, такие, как майор Гнидаш, действовали в глубоком вражеском тылу. Но где бы ни находились разведчики, какие бы задачи ни выполняли, цель их была всегда одна — своевременно добывать нужные для командования сведения, всеми силами содействовать быстрейшему разгрому ненавистного врага.
<< В начало < Предыдущая 1 2 3 4 5 6 Следующая > В конец >>

Последнее обновление ( 09.04.2007 )